«Талибан» пытается обрести легитимность через афганскую королевскую семью — эксперт

Автор -
339

Вчера, 24 октября, в Кабуле произошло любопытное событие. Министр водных ресурсов и энергетики мулла Абдул Латиф Мансур встретился с сыном бывшего короля Афганистана Мохаммада Захир Шаха — принцем Мирвайсом Захиром. На эту встречу мало, кто обратил внимание — и напрасно, пишет в своем телеграм-канале российский эксперт Андрей Серенко.

По его словам, дело, конечно, не в том, что талибский министр водных ресурсов и энергетики мулла Абдул Латиф Мансур обсудил в своем офисе с принцем Мирвайсом Захиром перспективы инвестиций в афганские гидротехнические проекты.

И не только в том, что принц Мирвайс выразил готовность к сотрудничеству с талибами в этих инвестиционных проектах, пообещав подключить свои личные связи и друзей (что уже весьма интересно).

Дело в другом, считает Серенко, что впервые состоялась и была предана огласке официальная встреча представителя правительства Талибана и члена афганской королевской семьи.

«Есть веские основания полагать, что вчерашнее общение муллы Абдул Латифа Мансура и принца Мирвайса Захира — не просто зондаж возможности сотрудничества Талибана с семьёй последнего короля Афганистана, но и демонстрация того, что такое сотрудничество, по сути, уже начинается.

Наши источники ещё полтора месяца назад сообщили о наличии у пакистанских операторов талибов плана подключения к процессу легитимации талибского режима в Афганистане королевской семьи в лице наследников Захир Шаха. Судя по всему, это план уже начинает реализовываться.

Не исключено, что талибы через какое-то время выступят с проектом возвращения в политическую систему Афганистана института короля (шаха), как национального символа, но, разумеется, с полностью секвестированными реальными полномочиями и властными рычагами.

Кстати, ранее уже появлялась информация о том, что талибы рассматривают возможность использования в качестве временной конституции страны Основного закона образца 1964 года, подготовленного в своё время по приказу короля Захир Шаха, который тогда занимался проблемой преобразования Афганистана из абсолютной монархии в ограниченную.

Не исключено, что в качестве нового символического афганского короля талибы и их пакистанские операторы как раз и рассматривают принца Мирвайса Захира.

В качестве промежуточного шага на пути к новому статусу принца вряд ли можно полностью исключать возможность вхождения Мирвайса Захира в состав талибского правительства (что заодно продемонстрирует и невероятную инклюзивность хунты в Кабуле).

Как сообщается, в ходе встречи с министром водных ресурсов и энергетики Талибана муллой Абдул Латифом Мансуром 24 октября принц Мирвайс Захир «заявил о своей полной поддержке системы».

Итак, похоже, сделан первый шаг в реализации проекта легитимации режима Талибана через его политический альянс с афганской королевской семьей. Ждём продолжения интриги», пишет Серенко.

Из Википедии:

Захир-шах происходил из царского пуштунского рода Дуррани династии Баракзай. Он вёл свой род от Садар Мухаммад-Хана Пешавари, полукровного брата Дост Мухаммеда, который продал Пешавар за золото и объединился с Раджит-Ханом против Дост-Мухаммеда в Кабуле. Его прадед Яхия-Хан прославился своим посредничеством между Якуб-Ханом и Британией во время Гандамакских переговоров. После подписания одноимённого мирного договора, оба хана были вынуждены скрываться в Индии, бывшей в то время британской колонией.

Пуштунское происхождение Захир-шаха, а также его изначальная приверженность персидскому языку (фарси) позволяли ему какое-то время балансировать между интересами пуштунского большинства и фарсиговорящей элиты афганского общества. Считался просвещённым, прогрессивным и высокообразованным монархом. Получил блестящее светское и военное образование во Франции, став даже французским офицером. Он владел, помимо родного афганского (пушту), персидским, английским, французским и итальянским языками.

Взошёл на престол в 19 лет после смерти своего отца, короля Мухаммада Надир-Шаха, убитого на параде выпускников военного училища в Кабуле выстрелом стоящего в строю курсанта. Захир-шах был вынужден прервать учёбу во Франции и вступить на трон в 1933 году.

Тронное имя — Мутаваккил Аллах Райрави Дини Матини Ислам Мохаммад Захир Шах, что в переводе означает «наместник Аллаха, поборник истинной веры ислама».

В течение первых 20-ти лет молодой шах отсиживался за спинами своих более искушённых родственников — троих дядьёв, которые фактически управляли страной. Однако, по мере того как он набирался опыта и завоёвывал авторитет, Захир-шах стал брать власть в свои руки и начал проводить в жизнь политические и экономические реформы, которые далеко не всем приходились по душе.

В 1964 г. король Захир-шах издал новую конституцию. Старался способствовать развитию европеизации и прав женщин, чем вызвал недовольство со стороны консервативного духовенства. Также пытался вести антиперсидскую кампанию с целью популяризации родного пуштунского языка, которая закончилась неудачей.

Эта кампания была частью его попыток возродить былое влияние пуштунов. Пуштуны во время его правления составляли большинство в правительстве и парламенте и пользовались существенными привилегиями по сравнению с остальными этническими группами, что подогревало антиправительственные настроения и вызвало появление оппозиционных партий и лидеров, таких как Ситам Милли (возгл. Тахиром Бадахши), движение Абдурахмана Махмуди и др.

В борьбе с консервативным крылом некоторые приписывают ему организацию покушений и убийства религиозных лидеров, таких как шиитские лидеры Саид Исмаил Балхи и Мавлон Файзани.

Тем не менее, многие афганцы вспоминают годы правления падишаха как «золотой век» Афганистана, отличавшийся относительной стабильностью и спокойствием. За время своего правления Захир-шах пригласил в правительство иностранных советников, основал первый современный университет, выступал за отмену ношения афганскими женщинами чадры. При нём женщины получили доступ к образованию и возможность голосовать, а члены королевской семьи были лишены права занимать должности в правительстве. В этот же период в стране появились свободная пресса и избираемый парламент. Его считают выдающимся дипломатом. Считается, что шах умело балансировал, поддерживая отношения с Москвой и Вашингтоном, стремившимися доминировать в Афганистане во время его правления. Захир-шах также продвигал культурные и торговые отношения Афганистана с Европой.

Его знаменитая фраза: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против научно-технического прогресса, так почему с ним надо бороться?» Существует версия о более радикальном варианте этой фразы: «В Коране нигде не сказано, что Аллах против коммунизма, так почему с ним надо бороться?», обусловленная дружбой с советскими лидерами.

Первый раз Захир-Шах посетил СССР в 1957 году, а в 1968-м журнал «Огонек» уже писал: «Взаимные поездки государственных деятелей СССР и Афганистана давно стали доброй традицией». Едва ли не каждый год король-реформатор с супругой Умайрой навещали «своего великого соседа», причем неофициальных визитов становилось все больше.

Захир-шах дружил с советскими лидерами — Хрущевым и Брежневым. Свой последний официальный визит Захир-шах в 1973 году тоже совершил в СССР. В Кремле он заявил: «Все народы Афганистана питают к своему великому соседу искреннее чувство глубокого уважения».

Конституция 1964 г. и демократизация монархической системы

1 октября 1964 г. в Афганистане вступила в силу утверждённая королём новая конституция. Это третий по счету Основной закон в истории государства Афганистан (первая конституция была принята в 1923 г., вторая — в 1931 г.).

Введение новой конституции было вызвано серьёзными экономическими и социально-политическими изменениями, происшедшими в Афганистане за три с лишним десятилетия и особенно за последнее. Именно в этот период правительство взяло курс на планирование экономики, развитие промышленности, определённую модернизацию сельского хозяйства. Осуществлен ряд реформ в области культуры. В 1959 г. было отменено ношение чадры; афганская женщина стала играть все более заметную роль в жизни страны.

Проведённые реформы привели к некоторым изменениям в классовой структуре афганского общества. Укрепились экономические позиции национальной буржуазии.

Конституция 1964 г., закрепляя существующий экономический строй, учитывала происшедшие в стране изменения и существенно демократизировала государственный строй и политический режим Афганистана. Конституция сохранила широкие прерогативы короля, который объявлялся «воплощением национального суверенитета» (ст. 6). Король являлся верховным командующим вооружёнными силами; он объявлял войну и заключал перемирие; созывал и открывал Большую Джиргу,открывал обычные сессии парламента; созывал и открывал чрезвычайные сессии парламента; имел право роспуска парламента; утверждал законы, издавал законодательные указы; предоставлял полномочия для заключения международных договоров и утверждал эти договоры; назначал премьер-министра и принимал его отставку, по предложению последнего назначал министров и принимал их отставку; назначал не избираемых членов Джирги старейшин, членов Верховного суда и других судей; назначал и принимал отставку у высших гражданских и военных чиновников.

«Если страна вследствие войны, угрозы войны, опасных волнений и тому подобного будет подвергнута опасности и защита независимости и национальной жизни теми средствами, которые определены в конституции, будет невозможной, то король объявляет чрезвычайное положение»,— гласила ст. 113. Если чрезвычайное положение длилось более трёх месяцев, то для его продления необходимо было согласие Большой Джирги.

При чрезвычайном положении все или часть полномочий парламента могли быть переданы королём правительству; правительство по согласованию с Верховным судом могло законодательными указами приостановить или ограничить действие гражданских прав и свобод.

Король ни перед кем не нёс ответственности. Все свои прерогативы он должен был осуществлять в пределах предписаний конституции .

Если по старой конституции страна по существу представляла собой дуалистическую, почти абсолютную монархию, то новый Основной закон расширял полномочия нижней палаты парламента, которая называлась Народной Джиргой. Правительство было ответственно не только перед королём, но и перед Народной Джиргой, которая могла вынести вотум недоверия кабинету. В течение двух первых легислатур после принятия конституции 1964 г. для вотума недоверия требовалось квалифицированное большинство в 2/3 голосов, а в отношении последующих правительств — простое.

Премьер-министр и министры несли также персональную ответственность перед Народной Джиргой за выполнение своих обязанностей. По предложению одной трети депутатов Народная Джирга имело право назначать комиссию для проверки и изучения деятельности правительства.

По старой конституции все члены верхней палаты назначались пожизненно королём, теперь две трети её членов избирались. При этом каждая провинциальная Джирга выбирала на три года из своего состава одного депутата Джирги старейшин. По одному депутату на четыре года избирали жители каждой провинции.

Депутаты Народной Джирги, избираемые члены Джирги старейшин, а также члены провинциальных Джирг и советов городских управ должны были избираться на основе свободных, всеобщих, прямых выборов при тайном голосовании. При выборах нижней палаты действовала мажоритарная система относительного большинства; возрастной ценз для пассивного избирательного права был снижен с 30 лет до 25. Об избирательных правах женщин в конституции не говорилось, но декларирование в ст. 25 равных прав и обязанностей перед законом для всего народа и определение выборов как «всеобщих» позволяло предположить, что специальный избирательный закон в той или иной степени предоставит афганским женщинам эти права.

К полномочиям парламента, помимо законодательства и контроля за деятельностью правительства, относилось: ратификация международных договоров; посылка воинских частей за границу; предоставление концессий, имеющих значение для национальной экономики, в том числе права на монополию; выдача разрешения на эмиссию денег и получение займов.

Конституция подробно регламентировало законодательную процедуру. Законопроекты могли вноситься правительством или депутатами, а если они касались упорядочения судебных дел, то — Верховным судом. Если решение одной палаты было отклонено другой, то для разрешения конфликта создавалась смешанная комиссия на паритетных началах. Решение комиссии приобретали силу после утверждения его королём. Если смешанная комиссия не могла прийти к общему решению, решение палаты считались отклонённым. Если спорное решение принадлежало Народной Джирге и эта же палата нового созыва вновь принимало его, то оно без передачи в Джиргу старейшин вступало в силу после утверждения королём. Если разногласия имели место в отношении финансовых законопроектов и смешанная комиссия не смогла достичь общего решения, то Народная Джирга могла одобрить данный проект на своих последующих заседаниях. Проект становился законом после его утверждения королём.

Таким образом, афганская конституция, как и подавляющее большинство других конституций стран Запада того времени, вводивших двухпалатную структуру парламента, главную роль отводила нижней палате.
Большое значение имела ст. 24, согласно которой члены королевской семьи не могли занимать посты премьер-министра, министров, членов парламента, членов Верховного суда, а также участвовать в политических партиях. Назначенный в марте 1963 г. премьер-министр Мухаммед Юсуф — был первым в истории страны главой правительства, не являющимся членом королевской семьи.

Значительное число новых моментов, отражавших известные социальные перемены в Афганистане, содержались в гл. III конституции — «Основные права и обязанности народа». Однако многие положения этой главы имели лишь декларативный программный характер, не будучи обеспечены реальными гарантиями.

Прежде всего, по новой конституции права и свободы афганских подданных регламентировались только законом, тогда как прежде они определялись и нормами шариата. Это свидетельствовало об определённом ослаблении все ещё сильных позиций духовенства в государственной и общественно-политической жизни страны.

Конституция 1964 г. довольно подробно фиксировало основные демократические права и свободы: свободу мысли и слова, печати, собраний и т. д. Новым моментом являлось разрешение создавать политические партии, однако выдвигалось требование, чтобы задачи, деятельность и идеология партий не противоречили положениям конституции и чтобы организационная структура партий и источники их финансовых доходов были открытыми.

Ст. 34 говорит о праве афганцев на бесплатное образование и вводит обязательное начальное образование для детей в тех районах, где государством созданы соответствующие условия. Юридически духовенство значительно ограничено в своих правах в области просвещения, но фактически оно все ещё играет в нём огромную роль.

Государство ставит своей целью создать благоприятные медицинские условия для всего населения. Труд объявлен правом и обязанностью каждого трудоспособного афганца.

Согласно новой конституции другие государства и иностранные подданные не имели права владеть в Афганистане недвижимой земельной собственностью.

До начала 1960-х гг. официальным языком в стране был только пушту. Новый Основной закон, наряду с пушту, объявил официальным, и язык дари, более известный как фарси-кабуля. Как известно, в Афганистане проживает до 20 различных народностей, однако в конституции отсутствовали положения, которые регулировали статус национальных меньшинств, их права и т. д. «Афганская нация, — говорилось в ст. 1, — состоит из всех лиц, которые в соответствии с предписаниями закона имеют подданство афганского государства».

Новая конституция законодательно оформляло статус и полномочия высшего представительного органа государства — Большой Джирги, которая раньше представляла собой внеконституционный орган, время от времени созывавшийся при чрезвычайных обстоятельствах. Большая Джирга согласно новой конституции состояло из членов парламента и руководителей провинциальных Джирг. Большая Джирга подтверждало отречение короля от престола, участвовало в избрании в определённых условиях нового короля, а также в избрании регента; изучало предложения о внесении поправок в конституцию и решало вопрос о судьбе этих поправок;имело некоторые судебные функции в отношении членов Верховного суда.

Новая афганская конституция предусматривало реорганизацию всей судебной системы. Укрепление правовой основы в деятельности судебных органов привело к дальнейшему ограничению влияния духовенства на судопроизводство.

В период с момента принятия новой конституции Афганистан переживал так называемый «переходный период», который продлился до 14 октября 1965 г., когда собрался новый парламент. До той поры функции парламента были переданы правительству, которое должно было разработать законодательные указы и законопроекты о выборах, о печати, судебной системе, политических партиях и провинциальных Джиргах, а также принять необходимые меры с целью подготовки почвы для претворения в жизнь новой конституции.

Новая конституция Афганистана представляла собой шаг вперёд в развитии страны, имело несомненное прогрессивное значение.

Антиправительственное выступление духовенства в апреле-июне 1970 года

Деятельность афганской оппозиции стала принимать особенно широкий размах с середины 60-х годов, вовлекая в свою орбиту все новые слои и группы населения. В сложившейся обстановке господствовавшая монархическая верхушка, стремясь удержать за собой контроль за общественной мыслью, ослабить остроту социальной критики и восстановить политическую стабильность в стране, резко активизировала противодействие всем оппозиционным течениям и взглядам. При этом особые надежды возлагались на мусульманскую религию и многочисленный аппарат духовенства.

Однако все усилия правящих кругов и верных им служителей культа не приносили сколько-нибудь заметных результатов и не остановили процесс распространения в обществе оппозиционных идей и взглядов.

В этих условиях крайне правые консервативно-клерикальные круги решили прибегнуть к открытому массовому выступлению. Предлогом к выступлению духовенства явился 99-й номер газеты «Парчам» от 22 апреля 1970 года, вышедший на 12 полосах большого формата и целиком посвящённый В. И. Ленину и ленинизму, а также сообщениям о праздновании ленинского юбилея в Афганистане. В этом номере газеты, как уже говорилось выше, было опубликовано и стихотворение «Горн революции», заканчивавшееся словами: «Слава этому великому вождю, великому Ленину!» («доруд бад бэ ан рахбар-е бозорг, Ленин-е кабир»).

По призыву влиятельных духовников, организовавших «Комитет, ответственный за дела ислама», в Кабул из различных районов страны, главным образом из южных и восточных провинций, прибыло не менее полутора тысяч служителей культа. Они сразу же приступили к проведению шумных сборищ, привлекая на свою сторону религиозно настроенную часть городского населения.

Двор и правительство вначале благосклонно отнеслись к данному выступлению клерикалов. Они разрешили консервативному духовенству ежедневно собираться в мечети «Пули-Хешти» — главной соборной мечети Кабула, устраивать при покровительстве полиции массовые шествия по улицам столицы под чёрными флагами и антикоммунистическими лозунгами, передавать через усилители чуть ли не на весь город подстрекательские речи мусульманских ораторов, а также использовать государственную типографию для печатания злобных листков.

День ото дня число требований духовенства увеличивалось и вместе с ними все яснее становились политические позиции устроителей данного выступления. Кредо крайне правых духовных лидеров Афганистана было отчётливо изложено в листовке, отпечатанной типографическим способом и распространявшейся в Кабуле и других городах страны в мае 1970 года. В ней поток брани был направлен прежде всего на советскую действительность.

Авторы листовки обрушились также на политические течения и группировки в стране, как оппозиционные, так и проправительственные, обвиняя их в том, что все они «стремятся укрепить в стране позиции международного империализма» и «ликвидировать национальное единство». Далее в листовке утверждалось, что правящие круги Афганистана создают-де благоприятную почву для деятельности всех этих группировок и «плечом к плечу с ними выступают против ислама и религиозного движения». Листовка заканчивалась призывом к «обездоленным мусульманам» подниматься на «священную войну против всех антиисламских элементов», «против всех течений…, в поддержку священных положений религии». Весьма оригинальными были заключительные призывы-лозунги листовки: «Долой сторонников ленинизма!, Долой эксплуатацию Востока и западный империализм!, Смерть шпионам социал-империализма!, Смерть шпионам США и русского ГПУ!».

После опубликования указанной листовки стало абсолютно ясным, что выступление духовенства вышло из-под контроля правящих кругов и не оправдало их надежд. В этой обстановке династия и правительство, опасаясь, как бы дальнейшее развитие событий не привело к открытому антиправительственному мятежу, решили положить конец сборищам духовников. Вечером 24 мая 1970 года по кабульскому радио было передано правительственное сообщение, в котором после признания того, что клерикалы «стали подстрекать к противозаконным действиям».

В ночь с 24 на 25 мая войска, применив силу, вывезли из столицы всех духовников, прибывших сюда накануне из других провинций. Что касается влиятельных мусульманских деятелей — непосредственных вдохновителей и организаторов указанных событий, то они, убедившись в провале своих замыслов, поспешили заявить о своей лояльности режиму и «непричастности» к антиправительственному аспекту происшедшего.

Однако консервативное духовенство провинций не собиралось складывать оружие. Разъехавшись по городам и деревням страны, оно продолжало нагнетать обстановку. Особенно тревожное положение в связи с этим сложилось в конце мая в Мазари-Шарифе, Джелалабаде и некоторых других пунктах Афганистана.

Выступление клерикалов в Мазари-Шарифе началось ещё 19 мая и проходило параллельно с кабульскими событиями. В нём принимали активное участие учащиеся медресе (духовной школы), муллы мечетей Мазари-Шарифа, приезжие служители культа из Ташкургана, Акчи, Шибиргана и других городов севера страны, а также люмпены города. Кроме того, духовенство пыталось привлечь на свою сторону рабочих-нефтяников, строителей автодороги и других объектов, сооружавшихся при технико-экономической помощи Советского Союза. Однако все эти попытки успеха не имели.

Духовники Мазари-Шарифа обращались за поддержкой не только к местным мусульманам, но и к мусульманам других стран, прежде всего Пакистана и Саудовской Аравии, стремясь таким образом заручиться иностранной поддержкой и придать своим действиям международный резонанс.

В ходе многодневных митингов и демонстраций в Мазари-Шарифе властям был предъявлен ряд требований: уволить губернатора провинции, отстранить от службы Кари Абдул Гафура, настоятеля гробницы Али в Мазари-Шарифе, и ряд других мулл города, так как они якобы недостаточно компетентны в вопросах религии; запретить вход женщинам на территорию гробницы Али, поскольку большинство из них приходит-де не на молитву, а для охоты за богатыми молодыми людьми; запретить женщинам ходить в коротких платьях и юбках, потому что это противоречит законам ислама. Требовали также разрушить театр Балхской провинции (в Мазари-Шарифе), а труппу его разогнать, так как на его сцене в большинстве своём выступают женщины.

Продолжавшиеся несколько дней демонстрации и митинги в Мазари-Шарифе привели в замешательство местные власти, а губернатор провинции вынужден был бежать в Кабул. В конце мая, после того, как представители провинциальной администрации обещали на встрече с крайне правым духовенством выполнить большую часть его требований, обстановка в городе нормализовалась.

В афганские события апреля-июня 1970 года пытались вмешаться и зарубежные силы. В частности, в провоцировании джалалабадских беспорядков были замешаны пакистанские высшие духовные деятели. В числе арестованных оказалась и их агентура. Представляется совершенно не случайным, что король Саудовской Аравии избрал именно начало июня для своего официального визита в Афганистан, хотя приглашение посетить эту страну было сделано ему несколько лет тому назад. В этом явно прослеживалось стремление продемонстрировать поддержку афганским консервативно-клерикальным кругам в их борьбе против левых, демократических сил.

Эти выступления показали, что правое крыло мусульманского духовенства во главе со своими влиятельными духовными лидерами по-прежнему оставалось основным ударным кулаком лагеря реакции в его борьбе против демократических группировок и одним из главных опор монархического режима.

Государственный переворот 1973 года и свержение монархии

В 1973 г., двоюродный брат и свояк короля, бывший премьер-министр Мохаммад Дауд, организовал государственный переворот, в то время как Захир-шах находился в Италии, где он и остался, отказавшись от вооружённой борьбы в попытке вернуть себе престол. Отрёкшись от последнего вскоре после переворота, он прекратил более чем полуторавековое существование своей династии Баракзаи. Захир-шах остался в Италии, Афганистан же на долгие годы стал ареной борьбы Советского Союза и США.

Захир-шах провёл в изгнании на вилле в окрестностях Рима 29 лет. Ему было запрещено возвращаться в Афганистан во время правления НДПА и последующего правления талибов, несмотря на то что он воздерживался от открытой критики движения Талибан.

В 1991 г. пережил покушение на собственную жизнь от вооружённого ножом человека, представившегося португальским журналистом.

Возвращение на родину

По возвращении Захир-шаха на родину в апреле 2002 года всерьёз обсуждалась возможность восстановления в стране института монархии. Захир-шаха поддерживала значительная часть населения, в особенности представители старшего поколения. Считалось, что он мог бы составить серьёзную конкуренцию тогдашнему лидеру, Хамиду Карзаю, который сделал карьеру на противостоянии талибам и которого активно лоббировал Вашингтон. Однако Захир-шах в очередной раз проявил себя как представитель гуманитарной интеллигенции. Он ушёл в сторону, как и в 1973 году, когда мог бы вернуться из Италии, чтобы бросить на племянника-путчиста танки. На этот раз он публично поддержал Карзая, выступив в его поддержку на собрании совета старейшин и политических лидеров Лойя джирга, в роли учредителя которой он сам и выступил. Тем не менее, после возвращения монарха в Афганистан Лойя джирга не наделила Захир-шаха никакими официальными полномочиями, кроме присвоения ему почётного титула «отца нации».

Карзай состоит в отдалённом родстве с падишахской династией. Этим можно объяснить тот факт, что когда Карзай стал президентом, многие родственники и сторонники Закир-Шаха получили ключевые посты в переходном правительстве. Ему было позволено вернуться в свой дворец Арамсарай в Кабуле.

Это здание, известное также под именем «дворец номер один», являлось официальной резиденцией экс-монарха и стало его последним пристанищем. Были сообщения, что в 2005 году Захир-шах пытался продать свой дворец несмотря на то, что тот к тому времени уже давно стал президентским, то есть государственной собственностью. Причины, вызвавшие смерть 92-летнего Захир-шаха, не были официально объявлены, хотя известно, что в последние годы он регулярно выезжал из Афганистана на лечение. Так, в 2004 году его самолётом перевезли в Индию, где он в течение 2-х недель проходил курс лечения в связи с проблемами с кишечником в одном из госпиталей в Нью-Дели.

Захир-шах скончался 23 июля 2007 года. Захир-шаха похоронили подле своего отца в мавзолее, возвышающемся над родным Кабулом. У бывшего короля Афганистана было восемь детей. Один из них умер в Риме в 2002 году.

Подписывайтесь на KNEWS.KG в Google News и на наш канал в Яндекс.Дзен, следите за главными новостями Кыргызстана, Центральной Азии в telegram-канале KNEWS.KG.