Из-за внешнеполитических решений могут пострадать казахстанские фермеры. Если власти Казахстана поддержат настойчивые требования РФ и введут экспортные пошлины на зерно, рентабельность его производства будет критической, передает «КазахЗерно.kz».
Хоть массовый сев зерна не закончился, эксперты Зернового союза Казахстана подсчитали, сколько понесут затрат аграрии при выращивании тонны пшеницы. Себестоимость составит $252 за тонну или 130 тыс. тг. Ее рассчитали с учетом вложений аграриев на гектар (сев, обработки средствами защиты растений и удобрениями, жатва и т.д.). Казахстан может экспортировать свою пшеницу по цене $339 за тонну, при этом затраты на логистику составят $35, а маржа трейдеров $10. Таким образом, фермер получит с каждой тонны $304, а заработает $42, т.е. рентабельность составит всего в районе пятнадцати процентов.
Традиционно покупают казахстанскую пшеницу государства Средней Азии. Они не сильно богатые. Если переложить на них обязательства по уплате пошлины, то они вряд ли потянут их и ударятся в поиски других поставщиков.
Как сообщает Зерновой союз, уже сейчас, пусть и не официально, экспортеры уплачивают экспортную пошлину, но она негласная и заключается в реализации Продовольственной корпорации 10% от объема планируемого экспорта пшеницы по фиксированной цене. В итоге разница между закупочной и фиксированной ценами достигает 54 тыс. тенге или $12-14 с каждой тонны.
Пока аграрии не тревожатся. Себестоимость пшеницы прошлого сезона была значительно ниже. Настоящая тревога появится у них осенью, когда с полей соберут новый, особенно хороший, урожай. Тогда цены на зерно на внутреннем рынке снизятся до 125-130 тыс. тг за тонну, почти сравнявшись с себестоимостью. Если введут экспортную пошлину, то рентабельность от ее возделывания попросту исчезнет, пишет «Зерновой союз Казахстана».
Как пишет «Ритм Евразии», конфликтная ситуация в связи с временным запретом на экспорт российской зерна в ЕАЭС-регион едва ли не усугубляется. Как заявил на днях казахстанский министр торговли и интеграции Бахыт Султанов, Казахстан, «заинтересованный в развитии поставок за рубеж, выступает крайне отрицательно» против означенного запрета. Потому что «мы за свободу перемещения товаров» (подразумевается – в рамках ЕАЭС).
В то же время министр выразил понимание причины, по которой был введен упомянутый запрет. Потому, по его мнению, нужно искать компромиссные решения на основе балансов спроса-предложения товаров и по зерновой продукции.
Между тем российская сторона на недавнем заседании Евразийской экономической комиссии предложила другим странам Союза ввести временные пошлины и/или другие ограничения на экспорт практически всех видов зерновых за пределы ЕАЭС. Причем с акцентом именно на экспортные пошлины. Поскольку такие меры позволят в максимальной степени предотвратить реэкспорт российского зерна через данные страны. Сообщается в этой связи, что в Казахстане эти предложения встречают неблагоприятную реакцию.
В то же время Белоруссия уже запретила поставки пшеницы вне ЕАЭС-региона; Армения и Кыргызстан готовят решения о зерноэкспортных ограничениях, предложенных российской стороной. Срок действия упомянутых мер уточняется. Впрочем, пока нет окончательной ясности, распространяются ли в полной мере эти меры Минска, Еревана и Бишкека на страны, имеющие статус наблюдателя в Союзе (Узбекистан, Куба).
Ниже приведем отрывок из статьи «Ритма Евразии»:
По данным Зернового союза РФ, российское зерно, вывозимое в Казахстан без экспортных пошлин ввиду их отмены в рамках ЕАЭС, затем декларируется как казахстанское. Реэкспорт же осуществляют, разумеется, не российские компании.
Значимость бизнеса такого рода косвенно признаёт директор форсайтингового агентства EXIMAR (Казахстан) Айман Турсынкан. Казахстан может получить, по оценке эксперта, сверхвысокую рентабельность экспорта пшеницы. Притом «не в обычном размере 11%, а в превышающем 35%» (из-за быстрого роста мировых цен на зерновые с весны с. г. – Ред.).
Итак, в случае с временным запретом Россией экспорта зерна речь идет об упускаемой, притом максимальной выгоде для казахстанского зернового экспорта.
В этой связи не менее примечательна и оценка казахстанского аналитического агентства ElDala. Kz: по итогам-2021 Казахстан отправил на экспорт 7 млн 90 тыс. тонн зерна – почти на 200 тыс. тонн больше уровня 2020 года. И «скорее всего, прирост произошел за счет реэкспорта российской пшеницы»: уточняется, что ввоз импортного зерна в Казахстан вырос до 961 тыс. тонн в 2021 г., т. е. почти вдвое в сравнении с 2020-м.
Выгода выгодой, но как же быть с тем, что игнорируется фактор комплексной продовольственной безопасности всего ЕАЭС в зерновом сегменте?
Сложившаяся ситуация обусловлена, скорее всего, отсутствием в ЕАЭС достоверных межгосударственных балансов спроса-предложения по наиболее значимым товарам. Равно как и необязательностью их соблюдения во взаимной торговле стран-участниц Союза. Потому и возникают споры насчет легитимности односторонних ограничений товарного экспорта, в данном случае – зернового.
Что же касается казахстанских апелляций к имеющему место якобы нарушению положений Договора о ЕАЭС, эти апелляции едва ли уместны. Поскольку, как уточняет Артак Камалян, министр ЕЭК по промышленности и агропромышленному комплексу, невозможно юридически оспорить временный зерноэкспортный запрет российской стороны. Ибо «29-я статья Договора предусматривает, что страны Союза могут вводить ограничения во взаимной торговле, когда вопрос касается их национальной безопасности». Вполне можно согласиться с А. Камаляном и в том, что в ЕАЭС требуется единый подход к решению вопросов продовольственной безопасности. «Если мы понимаем это как коллективную продовольственную безопасность, – поясняет министр, – тогда обеспеченность продуктами питания жителя Липецка не отличается от обеспеченности жителя Алма-Аты». Соответственно, как уточняет министр ЕЭК, всё, что доступно липчанину, доступно жителю Алма-Аты и наоборот.
Аналогичное мнение высказывает Анастасия Чурсина, советник юридической компании «Нортия ГКС» (РФ): Россия «имеет право вводить в одностороннем порядке ограничения на вывоз товаров в соответствии с Договором по ЕАЭС». А порядок и объемы таких ограничений, по словам эксперта, определяются государством с учетом «конкретных целей, в данном случае – цели обеспечения продовольственной безопасности».
Всё же возникает вопрос: почему за все 8 лет существования Евразийского союза так и не согласован именно межгосударственный – комплексный подход к продовольственной безопасности всего ЕАЭС? Почему до сих пор не уточнены в нормативно-правовых документах Союза ни вопросы реэкспорта, ни возможные внутри- и внешнеэкономические ограничения? А ведь столько уже было межгосударственных совещаний, заявлений, всевозможных «дорожных карт» по укреплению общесоюзной продбезопасности…
Причина вышеупомянутых споров и разночтений ещё и в том, что, кроме Белоруссии, другие страны – партнеры России по ЕАЭС, во-первых, поныне не подключаются к российским контрсанкциям против Запада, введенным еще в 2014 году. Соответственно, во-вторых, на эти страны не распространяются прежние и новые антироссийские санкции. А в-третьих, в тех же странах не считают обязательной солидарность с РФ в сложных для нее политико-экономических ситуациях.
Так что конфликтный, по сути, дискурс между Казахстаном и Россией в сфере зернового экспорта – это наглядное проявление факторов, снижающих дееспособность евразийской интеграции. Что, в свою очередь, негативно ещё и потому, что способно насторожить потенциальных контрагентов. Напомним, Индия, Индонезия, Иран, ОАЭ, Сирия и ряд других стран – вопреки ужесточению антироссийских санкций Запада – планируют сформировать зоны свободной торговли с Евразийским союзом.
