Оказывается, многие живые существа обладают способностью к рассуждениям. Но так ли это важно для эволюционного развития? Об этом рассказывается в публикации «Идеономика»:
Человеческий интеллект — это стандарт, с которым обычно сравнивают когнитивные способности других видов, негласно предполагая, что разум — это хорошо. Современная наука о познании животных показала, что многие виды — от шимпанзе до медоносных пчел — думают о мире сложными, человеческими способами.
Но так ли важно «думать как человек» с эволюционной точки зрения? Можно привести аргумент, что человеческий интеллект — вовсе не чудо эволюции, как мы думали когда-то, а фактически приводит к проблематичной адаптации для любого вида.
Рассмотрим одну из отличительных черт человеческого интеллекта: способность понимать причинно-следственные связи. Когда-то считалось, что только люди способны понять причины происходящего. Собака понимает, что за молнией вскоре последует страшный удар грома. Это базовая выученная ассоциация, обозначающая взаимосвязь между двумя событиями. Но мы думали, что только люди способны рассуждать о том, что какое-то свойство молнии вызывает гром.
Однако некоторые виды животных действительно обладают способностью понимать причину и следствие именно таким образом. В экспериментальных условиях вороны чрезвычайно нервничают из-за палки, внезапно появляющейся из отверстия в стене. Если они видели, что человек пригнулся за стеной, прежде чем появилась палка, они делали вывод, что именно он двигал палку.
Но если человека за стеной нет, то причина движения палки не понятна, а значит, есть повод для беспокойства. Способность рассуждать о причинно-следственных связях в этом направлении дает воронам преимущество при поиске пищи, они глубже понимают, почему вещи в мире ведут себя таким образом.
Для людей такого рода причинно-следственные рассуждения — это основа к пониманию науки как таковой, что привело к достижениям в инженерии, медицине, физике, биологии и т.д. Но действительно ли причинно-следственные рассуждения так важны? Большинство животных на планете прекрасно обходятся без них. Собака, прячущаяся под кроватью из-за молнии, ведет себя одинаково, независимо от того, понимает ли она, что гром вызван молнией или просто с ней связан.
И поскольку причинно-следственные связи — это то, что дало нам оружие массового уничтожения и создало промышленные условия, которые привели к нынешней климатической катастрофе, и, возможно, в конечном итоге они сработают не в пользу нашего вида. Если бы вороны продолжали развивать более глубокую способность к причинно-следственным рассуждениям, то не стали бы жертвой аналогичного экзистенциального кризиса, вызванного технологиями, из-за своего сверхразума?
Кому нужен язык?
Подобная проблема как палка о двух концах, справедлива и для других когнитивных навыков, которые мы когда-то считали исключительной прерогативой нашего вида. Рассмотрим человеческую способность к языку. Только люди обладают способностью передавать информацию о мыслях в голове с помощью сложной системы манипулирования символами, которую мы называем языком.
Даже не смотря на то, что у животных нет способности к полноценному языку, их общение гораздо сложнее, чем мы думаем. Например, у кур есть десятки различных звуков, которые они издают в различных ситуациях, включая «призыв к еде» (особенно петухи), когда обнаруживают пищу. Этот призыв референтен в том смысле, что он «относится» к еде так же, как человеческое слово относится к объекту/понятию/событию.
Если курица слышит призыв к еде, когда уже ест корм, вероятность того, что она побежит на зов, меньше. Это говорит о понимании курицами того, что призыв действительно относится к еде, это не просто звук, вызывающий автоматическую реакцию поиска пищи.
Представьте себе, что цыплята продолжили бы развивать способность использовать референтные вызовы и в один прекрасный день овладели чем-то похожим на человеческий язык. Стали бы они более успешным видом? Возможно, и нет. Факты показывают, что, поскольку все нечеловеческие виды не обладают языком, он на самом деле не так уж важен с биологической точки зрения.
Животные прекрасно обходятся и без него. Еще один недостаток языка: люди часто используют его для манипулирования поведением других людей в корыстных целях. Язык позволяет лгать, вот почему большинство людей по крайней мере два раза в день лгут, а некоторые люди (1 из 10) считаются патологическими лжецами и лгут в течение всего дня. Нет необходимости читать текущие заголовки, чтобы понять: ложь и дезинформация лежат в основе человеческих конфликтов, хотя иногда и приводят к выгоде на индивидуальном уровне. Несмотря на всю красоту, которую создает язык, стоит рассматривать его как опасный инструмент, который на самом деле становится помехой для любого использующего его вида.
Теория сознания
Ложь при помощи языка требует еще одного сложного когнитивного навыка, который мы когда-то считали уникальным для человечества: способность к пониманию (и, следовательно, манипулированию) мыслями других людей. Люди понимают, что у окружающих есть свои убеждения и желания. Это умение называется теорией сознания. Неудивительно, что у ближайших ныне живущих родственников — человекообразных обезьян — тоже присутствует какая-то теория сознания.
Благодаря экспериментам мы видим, что шимпанзе понимают, когда пищевое вознаграждение находится вне зоны видимости другой особи, и тайком берут еду, не предупреждая соперника о ее местонахождении. Собаки тоже крадут еду, когда человек не смотрит, и это хорошо известно многим владельцам собак. Также собаки понимают, что одни люди-экспериментаторы знают о местонахождении пищевой награды больше, чем другие, и предпочитают следовать указаниям более надежного/знающего человека.
Сложная теория сознания — это неотъемлемая часть способности лгать. Поскольку люди искусны в предугадывании мыслей окружающих, то они также мастерски манипулируют этими убеждениями. Так мы получаем харизматичных культовых лидеров, которые убеждают группы людей совершать объективно ужасные с эволюционной точки зрения поступки, такие как массовое самоубийство. Теория сознания — это палка о двух концах. У шимпанзе и собак нет культовых лидеров, и, вероятно, это к лучшему.
Еще одна палка о двух концах
Конечно, большинство людей — не патологические лжецы или сектантские лидеры. У нас есть способность к доброте и моральному суждению, которая, как мы когда-то считали, присуща только нашему виду. Но это тоже устаревшее мышление. У животных есть нормативные системы — кузен моральных систем — которые направляют их социальное поведение.
Например, у кур есть порядок клевания, который определяет, какая курица получает доступ к пище первой. Эта иерархия создается и опосредуется врожденным чувством разрешенного и запрещенного в курином обществе — нормативной системой, с которой рождается каждая курица. Исследования показывают, что наши родственники-приматы рождаются с чувством справедливости, а известный эксперимент показал, что обезьяны-капуцины злятся, если им дают меньше лакомства, чем товарищам, при участии в одном и том же эксперименте.
И все же человеческое моральное чувство гораздо сложнее, оно обладает уникальной способностью обдумывать, кодифицировать и рационализировать правила относительно того, что разрешено, а что нет с точки зрения поведения. Но именно это этическое мышление породило некоторые из самых страшных злодеяний нашего вида: моральные суждения привели некоторые прошлые (и нынешние) общества к войне и геноциду. В этом смысле уникальная способность человека к моральному суждению не обязательно приводит к особенно сострадательному (или биологически полезному) поведению.
Поскольку исследования в области познания животных продолжают развиваться, вскоре мы обнаружим больше видов, обладающих сложными когнитивными способностями, которые мы когда-то считали исключительной прерогативой человечества. Но, учитывая разрушительную силу человеческого интеллекта, это не обязательно будет поводом для ликования.
