В Алматы продолжается суд над политиком и лидером незарегистрированной Демократической партии Жанболатом Мамаем, пишут СМИ.
Его обвиняют по нескольким статьям Уголовного кодекса – части 2 статьи 378 («оскорбление представителя власти»), части 3 статьи 274 («распространение заведомо ложной информации в условиях ЧП»), 400 статье («Нарушение порядка организации и проведения мирных собраний») и части 1 статьи 272. Последняя – самая тяжкая. Мамая обвиняют в организации массовых беспорядков во время прошлогодних январских протестов.
Жанболат Мамай не признает вину и считает эти дела попыткой надавить на него. Восемь месяцев он провел в следственном изоляторе, а осенью прошлого меру пресечения ему изменили на домашний арест.
Сегодня, 27 марта, состоялся его допрос. Мамай и его защитники, адвокаты и супруга Инга Иманбай, ходатайствовали о проведении прямого эфира – политик тщательно подготовился к выступлению и хотел быть услышанным широкой аудиторией. Судья Елена Кван отказала, сославшись на домашний арест Мамая и на то, что и так обеспечила гласность суда, допустив на него журналистов.
«Для нас это очень важно. Жанболат больше года под арестом, пятый месяц идет суд. Мы абсолютно уверены в невиновности Жанболата, и нам важно в прямом эфире доказывать обществу, что Жанболату нечего скрывать, он ни в чем не виноват. Сегодня он буквально разложил все по полочкам. Мы больше года страдаем просто так», — сказала «Республике» его супруга Инга Иманбай.
Она же поделилась с нами текстом его выступления на допросе в суде. Ранее Мамай никогда и нигде так подробно не рассказывал о том, что он делал в январские дни 2022 года. Так как суд над ним, в отличие от других обвиняемых в «организации беспорядков», не засекречен и проходит открыто, считаем важным поделиться с читателями его показаниями. Читайте их ниже.
О событиях 4 января
Я не считаю, что совершил какое либо уголовное правонарушение.
В Казахстане есть конституция, которая гарантирует право на мирные собрания для граждан. В частности, в 32 статье Конституции сказано: «Граждане Республики Казахстан вправе мирно и без оружия собираться, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование. Пользование этим правом может ограничиваться законом в интересах государственной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья, защиты прав и свобод других лиц».
Здесь прокурор все время настаивал на том, что мы должны были подать уведомление о проведении митинга и что «Алматы Арена» не входит в перечень мест, утвержденных маслихатом города, где их можно проводить. Я скажу, что это абсурдное утверждение.
Для того, чтобы получить разрешение на проведение митинга, а я утверждаю, что именно разрешение, потому что нет никакой уведомительной системы в Казахстане, необходимо подать заявку за пять дней. Митинг мы провели 4 января. Он был проведен в поддержку митингующих жанаозенцев. Протесты в Мангистауской области начались 2 января. То есть 31 декабря ни я, ни кто-либо другой не знал, что в Мангистауской области на улицы выйдут тысячи людей и будут протестовать против повышения цен на газ. Так как я мог подать документы на проведение митинга, если не знал, что они начнутся в Жанаозене и я посчитаю своим гражданским долгом поддержать своих соотечественников на западе страны? Я не ясновидящий и не могу предсказывать будущие события. Потому мы вышли на площадь перед «Алматы Арена» без подачи официального уведомления 4 января.
Более того, ни в одном городе Казахстана, где проходили протестные мероприятия, никто не подавал уведомление о митинге, никто не получал разрешение. Спросите у жанаозенцев, они получали разрешение на митинг? В Актау кто получал разрешение? В Атырау или в других городах Казахстана есть хоть одна заявка на проведение митинга в специализированном месте? Нет. Тогда почему только меня обвиняют в проведении митинга в не положенном месте и без уведомления?
Хотелось бы подробно описать события того дня, то есть 4 января 2022 года.
Я знаю, что у некоторых могут возникнуть вопросы: почему Жанболат Мамай пригласил выйти на мирный митинг перед «Алматы Арена», а не на площадь Республики, как он это обычно делал? Отвечу. Мы выходили на протест на площадь Республики 3 января и видели, что площадь полностью оцеплена сотрудниками полиции, интернет там был заглушен. Мы считали, что будем задержаны сотрудниками полиции еще до подхода на площадь и не сможем оповестить о неправомерных действиях власти по интернету.
Причем, хотел бы добавить, что 4 января была попытка сотрудниками правоохранительных органов задержать меня. Сотрудники полиции остановили и блокировали автомобиль, на котором я передвигался в районе Восточной объездной, и нас продержали там около получаса. Все это время мы были в прямом эфире и показывали, что происходит с нами. Примерно через полчаса по неизвестным мне причинам нас отпустили, и только после этого я объявил о том, что собираюсь на митинг возле «Алматы Арена».
Эту локацию мы выбрали из за того, что там не было оцепления полиции и работал интернет. С другой стороны, вспомнил, что еще в 2019 году, после президентских выборов, там проходили митинги, и люди выражали свое несогласие с его итогами. Потому я и решил провести митинг в поддержку жанаозенцев именно перед «Алматы Арена».
Я хотел бы отметить, что в Алматы и до меня были сообщения, что пройдут митинги в поддержку протестующих мангистаусцев. До «Алматы Арена» прошла акция протеста перед театром имени Ауэзова, которую провели известные деятели культуры. Это я видел в прямом эфире в социальных сетях. А днем 4 января были созданы чаты в мессенджерах, где сообщалось, что в Алматы также пройдут митинги в различных частях города. Например, было сообщение, что алматинцы собираются возле рынка Жетысу на Восточной объездной. Именно туда, примерно в 15-30 часов я и поехал.
Я не собирался организовывать митинг именно сам, но готов был присоединиться к протестующим и выразить свою поддержку там, где собирались люди. Понимал, что когда соберутся люди, они будут искать известных людей, которые смогут выступить, сформулировать политические и экономические требования, а также призвать призвать правоохранительные органы, чтобы они не применяли насилие в отношении протестующих.
По своему опыту хорошо знаю, что полицейские почти всегда жестко задерживают митингующих и не дают им выступить с требованиями. Я хотел призвать сотрудников полиции не применять насилие как в отношении протестующих в Алматы, так и обратиться к их руководству через социальные сети, чтобы они не трогали мангистаусцев. Ведь мы хорошо помним события 2011 года, когда власти расстреляли мирных бастующих нефтяников, затем жестко пытали задержанных, а несколько десятков их лидеров в последующем осудили.
Думаю, не только мне, но и всем гражданам Казахстана, не хотелось бы повторения таких событий. Кто тогда знал, что январская трагедия превзойдет Жанаозенскую бойню и люди потеряют своих близких, друзей. На тот момент мои мысли и сердце было с мангистаусцами и другими жителями регионов, которые вышли на протесты с требованиями социальной справедливости и политических реформ.
У меня и в мыслях не было, что январская трагедия может произойти в Казахстане ,и что уже через сутки протестующие будут погибать на улицах наших городов. На тот момент я полагал, что после выхода к народу акима Мангистауской области Ногаева, тогдашнего акима Атырауской области Досмухамбетова и руководителей других регионов, что и аким Алматы Сагинтаев сделает аналогичный ход. Ведь на площадь не побоялась выйти даже тогдашний аким Кызылординской области, по сути единственная женщина -руководитель региона Гульшара Абдыхалыкова. Не буду судить, насколько это было эффективно или нет, но то, что она вышла к народу, это единственно правильное решение.
В любой демократической стране руководство выходит на диалог с народом и устанавливает контакты с протестующими. Я надеялся, что на тот момент аким Алматы Сагинтаев так и сделает. Что он выйдет к народу, будет разговаривать с ним, выяснит причины недовольства и донесет требования протестующих руководству государства. С такими мыслями я и выехал на обозначенное место митинга в мессенджерах.
Но когда я подъехал к рынку Жетысу, то увидел, что там не было протестующих, а сам рынок был оцеплен сотрудниками полиции. Я пробыл в этом районе около получаса, но так и никого не увидел. Когда я уезжал с этого места, нас остановили сотрудники полиции и пытались задержать по непонятным мне причинам. Хотя на тот момент я никого никуда не звал и не объявлял место сбора для мирного протеста. Как я сказал выше, через полчаса меня отпустили, и я поехал в сторону «Алматы Арена».
Когда я туда подъехал, заметил большое количество сотрудников полиции. Они к нам не приближались и никаких требований не говорили. Граждан, которые поддержали данный протест, было примерно человек 50 изначально. Мы стояли возле остановки напротив «Алматы Арена». Никаких противоправных действий не совершали, ничего не крушили и призывов к каким-либо противозаконным действиям не было. Я звал людей присоединиться к протесту, чтобы поддержать бастующих жанаозенцев.
В принципе происходило то, что обычно бывает на наших других митингах: люди потихоньку собираются и, когда число достигает несколько сот человек, мы начинаем наш митинг. Здесь была аналогичная ситуация. Если бы мы нарушали порядок в общественном месте, либо совершали что-то противозаконное, думаю, полицейские могли задержать нас еще тогда, в самом начале митинга. Но никаких призывов к беспорядкам, к каким-либо незаконным действиям не было. В свою очередь полиция тоже к нам не подходила, и мы стояли мирно на улице. Более того, какое-то время мы были в прямом эфире, однако позже узнал, что интернет и там был отключен.
Примерно минут через 20-30, точно не помню, мы решили перейти дорогу и собраться возле «Алматы Арена». Там был светофор, и я призывал всех переходить дорогу только на зеленый свет и не нарушать порядок дорожного движения. Собрались там люди, в большинстве мне незнакомые, которые, на мой взгляд, впервые вышли на митинг. Они были настроены мирно, никто из них не пытался выкрикивать лозунги с призывом к массовым беспорядкам или нападать на сотрудников полиции.
После того, как мы перешли на площадь «Алматы Арена», я выступил с речью, где выдвинул конкретные политические, социальные требования. В частности, призвал власти Казахстана не повторять жанаозенскую трагедию в Мангыстауской области, не применять насилие в отношении протестующих, выйти с ними на диалог и выполнить выставленные ими требования. Говорил о том, что необходимо премьер-министру Казахстана вылететь в Актау и Жанаозен, чтобы встретиться с протестующими. Также я высказался о том, что стране нужны политические реформы, регистрация политических партий, честные и открытые выборы, отставка Назарбаева с посте Совбеза РК.
Причем видеозапись с моего выступления мы опубликовали на видеохостинге YouTube в открытом доступе. Если бы у меня были планы по организации массовых беспорядков либо каких-либо других противоправных действий, стал бы я его публиковать для публичного доступа? Вопрос риторический.
Я не думаю, что призывы провести политические реформы являются деструктивными или сигналом к массовым беспорядкам. Такие требования выдвигались не только мной, но и всеми, кто выходил на протесты в те дни. Тогда надо всю страну пересажать и предъявить им тяжкие обвинения в организации массовых беспорядков. Такие же требования выдвигались и в Мангистауской области, в частности, в Актау и Жанаозене. После двух дней протестов там начали говорить, что нельзя останавливаться на требованиях снижения цен на газ, а надо требовать кардинальных перемен в стране.
Что касается того, что мы вышли на «Алматы Арена» несанкционированно, то могу сказать, а кто-нибудь спрашивал разрешения на проведение мирного митинга в Актау, Жанаозене, Таразе, Шымкенте, Атырау, Актобе, Семей, Кызылорда, Павлодар, Костанай, Уральске, Караганде, Оскемене и в других крупных городах и райцентрах Казахстана? Кто выходил и кому выдавали разрешение на санкционированный митинг? Никому! Люди вышли стихийно, и никто не собирался просить у клерка в акимате дать им разрешение на митинг!
Я хочу сказать следующее. Когда мы выходили на «Алматы Арена», я даже представить себе не мог, что в итоге по всей Алматы начнутся протесты. Дней 20 назад, то есть 16 декабря 2021 года, мы выходили на памятное мероприятие в Алматы, чтобы почтить жертв жанаозенской и декабрьских трагедий. Тогда вышли около 150 человек. До этого сколько раз мы выходили на различные акции протеста. Если это были санкционированные мероприятия, выходили до 700-1000 человек, а если были без официального уведомления акимата, то собиралось намного меньше. Ничто не предвещало того, что Алматы захлестнут митинги и начнутся массовые выступления.
Сейчас могу открыто сказать, что главным триггером массовых народных выступлений стали митинги в Жанаозене и Актау. Именно то, что люди на западе страны поднялись против социальной и политической несправедливости, неравенства, узурпаторского правления Назарбаева, тотальной коррупции и беззакония, и стало спусковым крючком выхода людей на площади городов. Власть должна понимать, что люди вышли на протесты не из-за того, что их призвал Мамай, не из-за парижского беглеца, не из-за других оппозиционеров в стране, а за себя, за свои интересы, за справедливость и равенство.
Откройте социальные сети, прочитайте, что там пишут о ситуации в стране. Мне остается сожалеть, что те проблемы, которые поднимались в январе прошлого года, так и остаются нерешенными по сей день. Это может привести к повторению аналогичных событий.
Власти могут меня осудить на долгие годы. Могут посадить в тюрьму других активистов. Но это не решит проблему страны. Если в стране ничего не будет меняться, не будут выполняться требования, выдвинутые во время январских событий, люди снова могут выйти на протесты. Без моего призыва. 4 января на улицы Алматы вышли бы, даже если бы человека по имени Жанболат Мамай не было в политике или общественной среде. Ведь мы знаем, что протесты начались не только в «Алматы Арена», но и возле «Халык Арена» и парка первого президента. Люди были готовы выразить свое негодование действующей властью — ждали только информации, куда выйти. Все равно появилась бы какая-то информация, люди нашли бы место для сбора. Поэтому утверждение, что именно после нашего призыва люди собрались и вышли, это неправда.
Вообще, я хочу пояснить, как происходят революция и революционные процессы. Революцию не совершают личности или организации. Как бы всем не хотелось это слышать, но революция не есть результат работы какой-либо отдельной организации. Февральская революция в ХХ веке случилась не из-за активных действий большевиков, меньшевиков, кадетов или эсеров. Это была реакция на результаты Первой мировой войны, в которой Российская империя терпела поражение. За несколько месяцев до Февральской революции Ленин говорил своим сподвижникам, что при их жизни они не увидят положительных результатов их деятельности.
Точно также события происходили в Иране, в начале исламской революции. За семь лет до начала иранской революции Хомейни заявлял, что кардинальные изменения в стране произойдут в течении двух-трех поколений иранцев. Но, как вы знаете, в 1979 году в Иране вспыхнули массовые протесты, которые привели к смене политического режима. Это результат ошибок политики шаха, непонимание того, чего хочет иранский народ.
В Казахстане по сути происходили аналогичные вещи. Назарбаев, правивший страной 30 лет, считал, что держит все под контролем, что народ никогда не выступит против него, силовые структуры лояльны, и этого достаточно для удержания власти.
Ни один из них не учел, что терпение народа не безгранично, что время тикает против них, и люди устали от несправедливости в стране. В такой ситуации любое требование, пусть даже повышение цен на газ, которое в принципе не особо касалось большинства населения, ведь автогазом в основном пользуются жители Мангистауской области, стало триггером для массового выхода людей на улицы. В этой ситуации не важно, кто позвал на улицы. Если бы на моем месте оказался прокуратор Баймаганбетов в гражданской одежде, либо судья Кван, и объявили бы, что выходят на митинг возле «Алматы Арена», люди бы вышли. С требованиями справедливости и равенства. С требованиями политических реформ. Вот поэтому, я полагаю, люди массово вышли на митинги 4 января.
О задержании и избиении
Я сам не знал, что возле «Алматы Арена» началось большое столпотворение, и люди массово вышли протестовать. Ведь примерно через полчаса после митинга я был задержан сотрудниками СОБРа и доставлен в Ауезовское РОВД. Причем хотел бы заметить, что во время задержания был избит сотрудниками спецподразделения.
Что случилось потом? Ко мне приехали другие сотрудники, и я поехал в Бостандыкское РОВД. Зачем это было сделано, мне неизвестно. Там меня ждали сотрудники ДП Алматы и сказали, что повезут в спецприемник города Каскелен. Мне уже в машине сказали, что арестуют на 15 суток, и спрашивали, как так получилось, что там собралось много людей. Но на тот момент я не знал, что происходило в Алматы, у меня не было никакой информации. Сотрудники ДП Алматы, которые сопровождали меня, также ничем не делились, но сказали, что в городе нет интернета.
Итак, мы с ними поехали в Карасайское РОВД, были там несколько минут. Один из сотрудников вышел переговорить с руководством полицейского укправления и вскоре вернулся. Он сказал, что надо ехать обратно в город, так как Карасайский район отказался меня принимать. Мы снова приехали в город, стояли возле рынка Тастак, туда подошел еще один сотрудник полиции и сказали, что везут меня домой. В итоге примерно в 21-30 они оставили меня возле моего дома в поселке Кыргауылды.
Но я не заходил домой, попросил телефон у прохожего и позвонил своим соратникам, чтобы сказать о своем освобождении. От них я узнал, что в сторону площади движется огромная колонна протестующих с требованиями политических и социальных реформ. Я решил туда поехать, чтобы своими глазами увидеть происходящее и в случае необходимости призвать людей стоять мирно, не поддаваться на провокации.
Присоединился я к протестующим в районе Абай -Масанчи. Там увидел, что действительно было много протестующих, и люди шли спокойно, распевали песни «Атамекен» Ескендіра Хасангалиева, гимн Казахстана, и были лозунги «Шал кет». Видел там сотрудников полиции, которые шли вместе с протестующими. Их никто не трогал, не оскорблял, они также ничего не предпринимали. На улице была эйфория — это ожидание перемен, изменений, лучшей жизни. Ничего не предвещало, что начнутся какие то беспорядки.
Никто не знал, куда направляется эта колонна, кто-то говорил, что идут на Старую площадь, кто-то говорил о том, что направляются в сторону площади Республики. Да, ко мне подходили люди, здоровались, спрашивали, что случилось с моим лицом, так как у меня были гематомы после избиений сотрудниками СОБР. Но никто не говорил, что нужно что-то переворачивать, громить или захватывать. Как я понял из разговоров с протестующими, не все люди пошли от «Алматы Арена». Данную площадь сотрудники полиции оцепили, и люди собирались в районе магазина «Магнум» , что выше от «Алматы Арена». Но в целом люди присоединялись по ходу движения протестующих. Я видел, как люди оставляли свои машины и также пешком шли в сторону площади.
«Никто не контролировал ситуацию на площади»
Честно говоря, я ждал, что на площадь все-таки придут аким Алматы или кто-то из должностных лиц, чтобы переговорить с протестующими, выслушать их требования.
Мы дошли до площади Республики около 12 часов ночи. Эта действительно была огромная масса людей. Возле монумента Независимости выступали какие-то артисты, были некоторые активисты. Но их никто не слушал, даже особо не обращал внимания. У меня также не было громкоговорителя, чтобы предоставить его выступавшим. Я сам также пытался выступить, призвать к порядку, не идти в акимат или куда-либо еще, но меня также никто не слышал. Невозможно было в таком океане людей до кого-то достучаться.
В это время я увидел, что какая-то группа людей, человек сто, наверное, стремительно двигалась в сторону акимата. Среди протестующих пошли разговоры, что они пошли в акимат. Вокруг стоящим людям, а я их не знал, я сказал, что не надо туда идти, надо оставаться на площади, что это может быть провокацией.
В принципе, как я видел, основная масса людей не собиралась туда идти, все стояли неподвижно, разговаривали между собой. Честно говоря, какого-то ярко выраженного лидера, человека, которого все слушались, на площади не было. Ни я, ни кто-либо другой не контролировал ситуацию на площади, люди были в ожидании, что кто-то из власти выйдет к ним и начнут переговоры.
Из общественных деятелей на площади видел только Рысбека Сарсенбая, он также стоял молча возле монумента Независимости. Примерно через полчаса после того, как мы собрались на площади, начал слышать хлопки в виде взрывов. Поначалу не обратили внимание, и люди продолжали там стоять. Но через некоторые время поняли, что это слезоточивый газ, так как там невозможно было стоять, у людей слезились глаза, дышать было нечем. Затем сотрудники полиции, стоявшие до этого на пересечении улиц Фурманова и Сатпаева, начали двигаться с помощью спецтехники и бросали светошумовые гранаты, применяли резиновые пули против протестующих.
Я сам начал уходить вниз по улице Желтоксан. Увидел, что основная масса людей уже начала расходиться по разным улицам. Я шел по улице Абай, транспорта у меня не было. Увидел на Сейфуллина, что собралась большая группа людей и поднималась по этой улице вверх до Сатпаева. Там увидел, что люди стояли на пересечении этих улиц, но к ним двигалась колонна полицейских. Взрывались гранаты, стреляли резиновыми пулями, и со стороны улицы Тимирязева шли сотрудники СОБР с дубинками и щитами.
Я видел, что люди расходятся по разным улицам, и пешком вышел на Тимирязева, там поймал такси и уехал домой.
О событиях 5 января и нападении провокаторов
На следующий день, 5-го января, включил госканалы и увидел выступление тогдашнего акима Алматы Сагинтаева. Он заявил, что ситуация в городе спокойная, что горожане могут выходить на работу, никаких протестующих в городе не осталось. Показали кадры с военными, которые находились на площади Республики. Теперь у меня возникает вопрос к самим госорганам: почему аким Алматы выступил по телевидению и не вышел к протестующим накануне? Где оказались все эти военные, которые стояли на площади Республики? Почему они оставили свое место дежурства?
В тот день я вообще не собирался идти на площадь или куда-либо еще. Я был избит сотрудниками накануне, болел и собирался оставаться дома. Мне звонили с различных номеров, но я в основном не поднимал трубку по состоянию здоровья. Где-то к обеду мне позвонил один активист, попросил меня прийти на площадь, сказав, что здесь собираются люди, надо призвать их к порядку и т.д. Позвонил он только мне или еще и другим активистам, мне неизвестно. После его звонка я решил поехать на площадь и своими глазами увидеть происходящее.
Когда я прибыл на площадь, то увидел, что люди уже штурмовали акимат. Если быть конкретнее, ломали там входные двери и пытались туда зайти. Ко мне подходили люди и просили, чтобы я выступил, призвал людей к порядку, чтобы не было беспорядков и противоправных действий. На тот момент я не увидел на площади известных людей, общественных деятелей. Я согласился, и меня пригласили к импровизированной трибуне, это был то ли стол, то ли какой-то строительный предмет.
По моему, леса это были. Поднялся на них, они сильно шатались, и буквально успел сказать пару предложений. В частности сказал: «Не надо ничего крушить, не нужно заходить в акимат, это все построено на народные деньги, соблюдаем порядок и лучше стоять мирно, чтобы не провоцировать власть на применение насилие».
И в это время данную трибуну начали шатать неизвестные мне люди. Они были в масках, кто-то в военной камуфляжной форме, но это не были военные, не было опознавательных знаков, полной формы и т.д., с различными предметами в руках — такими, как кувалда, топоры, кастеты. Как только я спустился с лесов, один из них подошел ко мне и сказал: «Ты работаешь на Америку, шатал стабильность, сейчас ты за все расплатишься». После этого меня окружили человек 15, наверное, и начали избивать.
В это время мирные митингующие оттеснили их и начали меня защищать. Нападавшие тем не менее не останавливались и продолжали нападение. Их удары достигали моего лица, головы, и в какой-то момент я был почти нокаутирован, когда меня ударили кастетом по голове — ощутил два удара по голове. Но я не упал, потому что люди удерживали меня со всех сторон, пытаясь защитить от нападавших.
В итоге меня, благодаря тем, кто активно меня защищал, смогли вывести из окружения данных бандитов и повели в сторону «Рамстора». Там один водитель на джипе узнал меня и, увидев состояние, согласился довести меня домой.
Кстати, в этот день, пока я ехал на площадь, мне позвонили с «Радио Азаттык» и пригласили на интервью часам к 16. То есть я планировал посмотреть, что происходит на площади, и поехать в редакцию «Азаттык» на интервью. Если бы у меня были преступные планы или умысел на совершение какого-либо правонарушения, зачем мне нужно было ехать в редакцию и давать интервью?
Я всегда был открыт, публично освещал все свои действия и двигался прозрачно. Нет у меня никаких секретных групп, которые будут организовывать массовые беспорядки или участвовать в погромах. Все активисты Демократической партии на виду, они выступают в социальных сетях, не скрываются и открыто ходят. Никто из нас не собирался устраивать массовые беспорядки или нападать на сотрудников правоохранительных органов.
Более того, могу утверждать, что ни я, ни другие члены инициативной группы по созданию Демпартии не знали, что события такого масштаба могут произойти в нашей стране. Да, мы знали о высоком уровне недовольства политикой власти. Мы понимали, что нужны политические реформы, изменения и всегда призывали правительство к реальным шагам по улучшению жизни казахстанцев. Но то, что люди после нового года выйдут тысячами на митинги, этого никто не мог предполагать.
Потому и говорят, что революция это как землетрясение. Никогда не знаешь, когда она начнется, что станет толчком к массовому выходу людей и как это все закончится.
Если бы власти своевременно пошли на диалог с народом, начали бы переговоры с протестующими, услышали их требования, думаю, такого кровопролития можно было избежать. Сагинтаеву нужно было выйти к народу и выступить перед ним. На него никто не собирался покушаться или нападать.
Возьмите тот же мангистауский регион: там аким области сразу же вышел к людям и начал выслушивать их требования. Протестующим создали условия для того, чтобы не было провокаций: снабдили звукоусиливающими аппаратами, не стали никого разгонять и т.д. В итоге там удалось избежать кровавых событий.
Увидев все эти события своими глазами, могу утверждать, что за всеми провокациями в январские дни стояли провокаторы и специально подготовленные группы. Кем они управлялись, я не знаю. Но могу предположить, что за ними могли стоять люди из окружения Назарбаева. Именно они, на мой взгляд, устроили провокации и начали крушить здания, гособъекты, занимались мародерством и нападением на сотрудников правоохранительных органов.
Но следствие не пытается установить, кто эти люди, найти заказчиков этих преступлений. Попытка гособвинителя свалить все произошедшее в Алматы на меня выглядит абсурдной и неправдоподобной. Я могу ответить за каждое свое слово и поступок.
В дни январских событий и до этого за мной постоянно была слежка. Причем круглосуточная. Об этом я всегда писал в соцсетях и показывал кадры. То есть я всегда находился под незаконным наружным наблюдением спецслужб. Все мои шаги, все мои действия фиксировались ими. Так как в такой ситуации я мог устроить массовые беспорядки незамеченным? Это невозможно. Поэтому считаю предъявленные мне обвинения политически мотивированными, заказными и не имеющими обоснований.
Я вышел на площадь в поддержку мангыстаусцев и потребовал политическиех и экономических реформ. По сути именно январские события привели к уходу Назарбаева с власти. Если бы не массовый выход людей на площади, шайка Назарбаевых продолжала бы управлять страной и разграблять ее. Делиться с властью он ни с кем не собирался. Но нынешние власти должны понимать, что без реальных политических реформ и перемен эти события могут повториться. Люди, которые вышли на протесты в январе, никуда не испарились. Их проблемы не решены. Вот об этом сейчас надо крепко задуматься власти, а не заниматься преследованием меня и других активистов.
Конец показаний.
