В сентябре 2020 года не стало Дэвида Грэбера, знаменитого антрополога и анархиста, идеолога движения Occupy Wall Street и непримиримого критика западной бюрократии. Его последняя изданная при жизни книга, «Липовая работа», — это попытка осмыслить новый феномен, возникший в демократическом обществе XXI века, — феномен распространения как в частном, так и государственном секторе не приносящих никакой пользы должностей, которые Грэбер делит на пять типов: шестёрки, быки, затычки, ширмы и шишки. Публикация из канала на «Дзен»:
Во второй половине 2016 года я через Твиттер попросил людей, считавших, что они занимаются или когда-то занимались липовой работой, присылать свои истории на специально предназначенный для этого почтовый ящик. Результат превзошел все мои ожидания. Я получил более 250 писем, длиной от нескольких абзацев до десятка страниц. Большинство из них были написаны жителями англоговорящих стран, но я также получил письма из разных стран континентальной Европы, из Мексики, Бразилии, Египта, Индии, Южной Африки и Японии. Некоторые письма были тревожными и даже пугающими. Многие были уморительными. Как ни удивительно, почти все респонденты были против того, чтобы использовались их настоящие имена.
Изложенная далее типология родилась из моей переписки с респонденты.
ПЯТЬ ТИПОВ ЛИПОВОЙ РАБОТЫ
Ни одна типология не совершенна. Всегда можно создать и другие, не менее правильные. Лично я выделяю пять видов липовой работы: шестёрки, быки, затычки, ширмы и шишки. Рассмотрим каждый из них.
Шестёрки
Единственное назначение шестёрок — делать так, чтобы кто-то другой выглядел или чувствовал себя более значимым.
Представителей этого типа можно также назвать лакеями. Во все времена богатые и могущественные люди окружали себя всевозможными слугами, подхалимами и фаворитами. Некоторые выполняли при дворе вельможи полезную работу, но единственной обязанностью самых приближенных из них было просто стоять рядом и придавать господину важный вид. Нельзя быть знатной особой без свиты.
Бесполезность одетых в форменную одежду слуг, всюду сопровождающих вельможу, служит лучшим подтверждением его величия.
Даже в викторианскую эпоху (1837—1901) некоторые богатые английские семьи по-прежнему держали ливрейных лакеев, чьей единственной обязанностью было бежать рядом с каретой и искать выбоины на дороге.
Слугам такого рода как правило поручают какую-нибудь мелкую работу, чтобы хоть как-то оправдать их наличие и скрыть тот факт, что вельможа просто хочет окружить себя симпатичными молодыми людьми в яркой одежде, с важным видом стоящими у дверей или шагающими впереди. Такие слуги нередко одеты в военную униформу, чтобы походить на дворцовую стражу. Подобные должности характерны для системы, основанной на феодальной ренте.
Представьте себе, что вы — феодал и собираете с крестьян ренту продуктами, пятьдесят процентов с каждой семьи. Очень скоро в вашем распоряжении оказывается очень много продовольствия — настолько много, что вы можете прокормить вдвое больше людей, чем его производит. Со всей этой пищей нужно что-то делать, а количество поваров, виночерпиев, посудомоек, евнухов, музыкантов и ювелиров ограничено. И даже если создать собственную армию, достаточно многочисленную для подавления потенциального восстания, останется ещё изрядное количество пищи. В итоге, бедняки, дезертиры, сироты, преступники и женщины в отчаянном положении неизбежно начинают стягиваться к вашему особняку (ведь именно там хранится продовольствие). Вы можете их прогнать, но тогда они объединятся, а это чревато неприятностями. Самое простое решение — одеть их в форменную одежду и поручить какую-то маловажную работу, тем самым убив сразу двух зайцев: придав себе ещё больше значительности и взяв их под контроль.
Некоторые старомодные феодальные должности существуют по сей день.
Самый очевидный пример — швейцары. В домах богачей они выполняют ту же функцию, что домофоны — в домах обычных людей. В некоторых странах в многоквартирных домах есть одетые в униформу лифтёры, чья единственная обязанность — нажимать за вас кнопку. Современный аналог подобной работы — бесполезные сотрудники ресепшн.
Грета:
В 2010 году я работала секретаршей в нидерландском издательстве. Телефон звонил максимум раз в день, поэтому в мои обязанности также входило:
-
следить, чтобы миска с леденцами всегда была полной;
-
раз в неделю заводить старинные часы в конференц-зале;
-
продавать продукцию Avon за другую секретаршу.
С одним звонком в день мог бы справиться и кто-нибудь из сотрудников, так же, как это делается в домах: отвечает тот, кто в данный момент ближе всего к телефону и ничем другим не занят. Зачем тратиться на зарплату и соцпакет для ещё одного сотрудника (а, в данном случае, для целых двух), который будет целый день сидеть без дела? Ответ: потому что отсутствие такого сотрудника выглядело бы странно. Никто не воспринял бы всерьёз компанию без сотрудников ресепшн.
Послушаем теперь рассказ Джека, который занимался холодными звонками в фирме, торговавшей ценными бумагами. Брокеры подобных фирм выбирают номера служащих высшего ранга из «телефонных книг компаний, украденных некими предприимчивыми особами», и звонят им с предложением купить акции.
Джек:
Я звонил этим людям не для того, чтобы продать акции, а чтобы «предоставить бесплатную информацию о перспективной компании, которая собирается выйти на фондовый рынок», подчеркивая при этом, что я звоню по поручению брокера. Это был особенно важный момент. В глазах потенциальных клиентов брокеры выглядят более солидно и профессионально, если они настолько заняты, что вынуждены поручать звонки своим ассистентам. Единственной целью этой работы было выставлять брокеров в более выгодном свете.
Я получал двести долларов в неделю наличными, в буквальном смысле из кармана брокера, за то, что помогал ему выглядеть крупным дельцом. Это повышало авторитет брокера не только перед клиентами, но и перед коллегами: иметь личного ассистента для холодных звонков было важным статусным символом в сверхмаскулинной и сверхконкурентной среде фирмы.
Конечная цель каждого брокера — произвести впечатление на начальство, чтобы получить повышение и переехать в свой собственный офис на верхних этажах. Комментарий Джека: «Моя должность была совершенно необязательностей и не служила никакой иной цели, кроме как помочь моему начальнику чувствовать себя важной шишкой». Это и есть определение шестёрки.
Цена вопроса (даже в 90-х годах двести долларов были скромной суммой) лишь дополняет картину. В более крупных корпорациях люди часто не понимают, зачем нужны определённые должности. Познакомьтесь с Офелией, которая работает в компании, занимающейся социальным маркетингом.
Офелия:
Моя должность называется «координатор портфолио». Меня часто спрашивают, что это значит и чем я занимаюсь. Я сама не знаю. Моя должностная инструкция очень длинная, но на деле я выполняю функции личного помощника директора. В этой роли у меня действительно много задач, потому что вышестоящие чины слишком «заняты», чтобы выполнять их сами. Иногда мне кажется, что я единственная, у кого есть работа. Я работаю не покладая рук, в то время как менеджеры среднего звена плюют в потолок.
Работы на всех не хватает, и тем не менее компания собирается нанять ещё одного менеджера. Не для того ли, чтобы поддерживать иллюзию обилия работы?
Офелия подозревает, что изначально её должность нужна была просто для того, чтобы кто-то мог похвастаться, сколько людей на него работает. Затем начался необратимый процесс: менеджеры стали перекладывать всё больше своих обязанностей на подчинённого (то есть, на неё), чтобы создать видимость, будто у них самих нет времени заниматься подобными вещами; как следствие, у них стало ещё меньше работы, чем раньше. Офелия работает не покладая рук отчасти потому, что вдобавок к нескольким полезным задачам, она также вынуждена выполнять выдуманные задачи, имеющие целью загрузить работой сотрудников низшего ранга.
Офелия:
Компания состоит из двух отделов, офисы которых расположены в отдельных офисных зданиях. Каждый раз, когда моя начальница идёт в другое здание, я должна заполнить формуляр, чтобы забронировать для неё комнату. Это глупая процедура, но благодаря ей их секретарша выглядит занятой и следовательно необходимой. Мне кажется, когда в объявлениях в работе пишут, что одна из ваших будущих задач — повысить эффективность рабочих процедур, имеется в виду, что вы должны разводить бумажную волокиту, чтобы убить время.
Данный пример наталкивает на важный вопрос: чья работа на самом деле липовая — шестёрки или начальника?
Иногда, как в случае с Джеком, определённо первое. В таких случаях никто не возражает против того, чтобы у шестёрки не было важных дел. Но в ситуациях вроде описанной Офелией, шестёрка выполняет работу за своего начальника. Так было с секретаршами на протяжении большей части ХХ века: тогда как в теории они должны были лишь отвечать на звонки и сортировать бумаги, на деле они часто выполняли восемьдесят, девяносто, а то и все сто процентов обязанностей своих начальников. Так чья работа здесь липовая?
Быки
Быки — это люди, чья работа подразумевает давление на других и существует только благодаря людям, готовым их нанять.
Самый очевидный пример — вооруженные силы. Страны нуждаются в армиях только потому, что армии есть у других стран. Если бы ни у кого не было армии, в армиях не было бы необходимости. То же самое можно сказать о большинстве лоббистов, пиарщиков, телепродавцов и корпоративных юристов. Большинство быков приносят обществу преимущественно вред.
Думаю, все согласятся, что мир стал бы только лучше без телепродавцов, корпоративных юристов, лоббистов и гуру маркетинга.
Но вопрос в том, можно ли назвать всю эту работу липовой? Иногда бесполезность той или иной работы настолько очевидна, что отрицать это невозможно. Большинство британских университетов сегодня содержат раздутые штаты пиарщиков. Действительно ли нужны десятки пиарщиков, чтобы убедить общественность в том, что Оксфорд — это элитный университет? Думаю, что понадобилось бы примерно столько же пиарщиков, чтобы убедить людей в обратном. Я, конечно же, шучу. Я понимаю, что пиар-отдел занимается и более насущными вопросами, например, вербовкой детей нефтяных магнатов и коррумпированных политиков, которые в противном случае могли бы поступить в Кембридж. Тем не менее, я получил немало писем от сотрудников, занимающихся пиаром и «стратегическими коммуникациями» в элитных университетах Британии, из которых ясно, что сами они считают свою работу бесполезной.
Я отношу работу быков к липовой потому, что многие из них чувствуют, что их работа не несёт ценности для общества. Я выбрал именно это слово в качестве названия для данного типа ведь в большинстве случаев быки занимаются давлением или манипуляцией.
Том:
Я работаю в крупной американской постпродакшн-компании с офисом в Лондоне. Определённые аспекты моей работы всегда нравились мне: я развлекаю зрителей по всему миру, заставляя машины летать, дома взрываться, а динозавров нападать на корабли пришельцев. Но последнее время среди наших клиентов всё больше не киностудий, а рекламных агентств. С помощью визуальных эффектов мы создаём видимость, будто их продукция — шампуни, зубные пасты, увлажняющие кремы, стиральные порошки и так далее — действительно работает. Мы также убираем прыщи и мешки под глазами, делаем волосы более блестящими, зубы более белыми, а фигуры звёзд более стройными. Эти приёмы используются почти в каждом рекламном ролике и в большинстве сериалов и фильмов. По сути, сначала мы делаем так, что зрители чувствуют себя неполноценными при просмотре телепрограмм, а потом преувеличиваем эффективность «решений», предлагаемых в перерывах на рекламу. Мне платят за эту работу сто тысяч фунтов в год.
Когда я спросил Тома, почему он считает, что его работа липовая (а не просто аморальная), вот что он ответил.
Том:
Я считаю стоящей такую работу, которая удовлетворяет существующую потребность или предоставляет продукт либо услугу, которые делают жизнь людей лучше. Но большая часть работы уже давно не соответствует этому определению. В большинстве отраслей предложение существенно превышает спрос, поэтому компании переключились на создание спроса. Моя работа состоит в создании спроса и преувеличении достоинств удовлетворяющих его продуктов. Именно в этом заключается работа каждого сотрудника рекламной индустрии. Мы дошли до того, что для того, чтобы продать продукт, нужно сначала обманом заставить людей поверить в то, что он им нужен. Как можно отрицать, что эта работа — липовая?
Подобное негодование повсеместно в сфере рекламы и маркетинга. Том считает свою работу липовой из-за того, что она подразумевает манипуляцию, и проводит различие между честными и нечестными иллюзиями. Смотря, как динозавры нападают на корабли пришельцев, люди не верят в реальность увиденного. Как и в случае с фокусами, они знают, что на их глазах совершается трюк — просто не знают, как именно. Но корректировать внешность знаменитостей означает менять подсознательное представление зрителей о том, как должно выглядеть человеческое тело, а следовательно заставлять их чувствовать себя неполноценными.
Тогда как честные иллюзии приносят людям радость, нечестные иллюзии служат цели убедить людей в том, что те живут жалкой и никчёмной жизнью.
Я получил огромное количество писем от работников колл-центров. Все они критиковали свою работу не за условия труда (которые очень существенно разнятся — от кошмарных до вполне сносных), а за то, что она подразумевает необходимость обманом или давлением вынуждать людей делать вещи, которые противоречат их интересам. Вот небольшая подборка:
-
«За время работы в нескольких колл-центрах я продавал людям бесполезные товары, принимал заявления на страховую выплату и проводил глупые маркетинговые исследования».
-
«Я обзванивал людей и впаривал им разное бесполезное дерьмо, например, доступ к их персональному кредитному рейтингу, который они могли бы получить бесплатно, но мы предлагали его за 6,99 фунтов в месяц».
-
«Все ресурсы нашего колл-центра направлены на обучение сотрудников тому, как навязать людям то, что им не нужно, вместо того, чтобы решать реальные проблемы, по поводу которых они звонят».
Затычки
Затычки — это сотрудники, чьи должности существуют только из-за недоработок в системе. Задача таких людей — решать проблемы, которых в принципе не должно было бы быть. Вот как один разработчик программного обеспечения описывает свою работу.
Пабло:
Есть два типа разработчиков. Разработчики первого типа пишут код для решения сложных проблем. Разработчики второго типа берут уже готовые фрагменты кода и прикручивают их изолентой. Если бы код изначально был написан как следует, не было бы нужды ничего прикручивать.
Склонность компаний всё больше использовать бесплатное программное обеспечение означает, что разработчикам всё чаще платят за прикручивание изолентой. Нередко разработчики охотно выполняют интересную (но бесплатную) работу над основным кодом по ночам, но так как они мало беспокоятся о том, чтобы их плоды их труда были совместимы друг с другом, то днём вынуждены выполнять скучную (но оплачиваемую) работу над совмещением фрагментов кода.
Возьмём еще один пример — уборку. Уборка — это важная работа, так как пыль скапливается даже тогда, когда мы ничего не делаем. Но убирать за кем-то, кто бездумно и беспричинно разводит беспорядок, очень неприятно. Зигмунд Фрейд писал о «неврозе домохозяйки», которым, по его мнению, страдают женщины, вынужденные посвящать всю свою жизнь уборке за другими и, как следствие, использующие фанатизм в отношении домашней гигиены как орудие мести. Так и затычка часто вынужденно посвящает свою профессиональную жизнь заботе об определённой ценности (например, чистоте) именно потому, что более вышестоящим чинам всё равно.
Самый типичный вид затычек — это подчинённые, вынужденные разгребать за безразличными или некомпетентными начальниками.
Магда:
Однажды я работала в небольшой компании, где моей обязанностью было вычитывать отчёты, написанные главным статистиком. Этот человек понятия не имел о статистике и был не в состоянии построить грамматически правильное предложение. Всё было настолько печально, что я награждала себя пирожным каждый раз, когда мне удавалось найти осмысленный абзац (за это время я сбросила двенадцать футов). Моя работа состояла в том, чтобы убеждать его переделать каждый отчёт. Но, само собой, он никогда не соглашался ничего переделывать. Тогда мне приходилось нести отчёт директорам, которые тоже ничего не понимали в статистике, но (поскольку они были директорами) могли затягивать дело ещё дольше.
Есть целый набор должностей, обладатели которых занимаются исправлением ошибок начальника, который получил своё кресло далеко не благодаря своим профессиональным достижениям. Вот история ещё одного программиста — на этот раз из компании, возглавляемой венским психологом, который мнил себя великим гением и изобрёл алгоритм воспроизведения человеческой речи. Проблема только в том, что этот алгоритм не работал.
Нури:
Основателем компании был «гениальный» психолог из Вены, который изобрёл Алгоритм. На протяжении первых нескольких месяцев мне не позволено было видеть этот алгоритм. Я только писал использующее его программное обеспечение. Написанный венским психологом код постоянно лажал. Типичный рабочий день выглядел примерно так:
-
Я на примере простейшего предложения демонстрирую недоработки в его коде.
-
Он делает озадаченный вид («Хмм… как странно…») как будто я только что обнаружил единственное уязвимое место Звезды Смерти.
-
Он на несколько часов удаляется в свою пещеру…
-
Возвращается с победоносным видом: теперь всё идеально!
-
См. пункт 1.
В итоге программисту приходилось писать примитивные скрипты на Элизе, чтобы скрыть тот факт, что алгоритм никуда не годится. Как позже оказалось, единственной целью существования компании было тешить самолюбие её основателя, а исполнительным директором в ней был человек, который до того работал администратором спортзала.
Должности затычек часто обязаны своим существованием недоработке, которую никто не потрудился исправить — либо потому, что руки не дошли, либо потому, что менеджер хочет иметь как можно больше подчинённых.
Вот краткая подборка:
-
«Однажды я работал программистом в туристической компании. Работой какого-то бедолаги было получать обновлённое расписание полётов по почте и вручную вводить данные в Excel».
-
«Моей обязанностью было переносить информацию о нефтяных скважинах на территории штата из одного блокнота в другой».
-
«Я по семь с половиной часов в день делал ксерокопии медицинских дел ветеранов, поскольку оборудование для оцифровки документов было слишком дорогостоящим».
Это как если бы владелец дома, обнаружив течь в крыше, решил, что не стоит утруждаться и звонить кровельщику, подставил под дыру ведро и нанял работника время от времени выливать воду.
Ширмы
Ширмы — это сотрудники, которых организация использует, чтобы создать видимость какой-либо деятельности.
Рассказывает женщина, занимавшаяся организацией развлечений в доме для престарелых.
Бетси:
Основной частью моей работы было проведение опросов среди резидентов о их предпочтениях. Данные из опросника затем вбивались в компьютер, после чего о них забывали навсегда. Заполнение опросников было моей главной обязанностью, и я получала строгий выговор от начальства, если не укладывалась в сроки. Нередко опросники проверялись на следующий же день. Я расходовала тонны бумаги. Но по большей части опросы только раздражали резидентов, так как люди знали, что это просто бумажная волокита, и их предпочтения никого не интересуют.
Самое худшее в такой работе — это то, что ширмы прекрасно понимают: их усилия не только не помогают, но и препятствуют достижению заявленной цели из-за неэффективного использования времени и ресурсов.
Вот и Бетси понимала, что вместо того, чтобы тратить время на прохождение опросов о том, как они любят развлекаться, резиденты должны были развлекаться.
Ширмы особенно распространены в госструктурах. Каждый раз когда госслужащих уличают в нарушениях (например, в том, что они берут взятки), госструктура сразу же реагирует созданием «специальной комиссии по расследованию инцидента». Создание комиссии преследует двойную цель: во-первых, сделать вид, что никто за исключением нескольких провинившихся понятия не имел о происходящем (что редко бывает правдой); во-вторых, показать, что как только будут собраны все факты, обязательно будут приняты соответствующие меры (что также редко происходит).
Комиссия — это всего лишь способ, при помощи которого правительство создаёт видимость деятельности.
Крупные корпорации поступают точно так же каждый раз когда обнаруживается, что они используют детский труд на своих фабриках или сбрасывают токсичные отходы в реки.
Лейла:
Я работаю в стремительно развивающейся области, сформировавшейся в результате принятия федерального Закона о коррупции за рубежом. В соответствии с этим законом американские компании обязаны соблюдать должную осмотрительность во избежание сотрудничества с нечистыми на руку зарубежными компаниями. Наша компания составляет отчёты о комплексной проверке, которые пишутся на основе краткого интернет-поиска. Соотношение правды и липы в таких отчетах примерно 20 к 80. Ведь если дело не дошло до суда, то, сидя в своей квартире в Бруклине, я попросту не могу знать, получил ли кто-то конверт с деньгами в Гуанчжоу или нет.
В глазах любой бюрократии «реальность» — это то, что существует на бумаге, а подлинная реальность отодвинута в лучшем случае на второй план.
Ситуация усугубляется, когда госструктуры пытаются подражать бизнесу. Рассказывает Марк, старший специалист по контролю качества услуг в одном из горсоветов Британии.
Марк:
По большей части, я занимаюсь тем, что ставлю галочки и создаю видимость, будто всё идёт отлично, скармливая начальству бессмысленные цифры. Всё это никак не помогает гражданам. Однажды я слышал историю о начальнике, который включил пожарную сигнализацию и подождал, пока все сотрудники соберутся на парковке. Затем он сказал тем сотрудникам, которые на тот момент общались с клиентом, вернуться в помещение. Остальные сотрудники могли вернуться только если их помощь понадобится одному из сотрудников, работавших с клиентами. Если бы это произошло во время моей работы в горсовете, я оставался бы на парковке очень-очень долго.
Марк описывает работу в горсовете как бесконечную черед бюрократических ритуалов, сосредоточенных вокруг месячных «целевых показателей». По офису были развешаны плакаты, на которых улучшающиеся показатели были отмечены зелёным цветом, стабильные — жёлтым, а ухудшающиеся — красным. Каждый месяц сотрудники с зелёными показателями получали вознаграждение, а сотрудники с красными — выговор. Всё это никак не влияло на качество предоставляемых услуг.
Марк:
Одним из моих проектов была разработка «жилищных стандартов». По результатам этого проекта я составил отчёт, за который получил похвалу от начальства (преимущественно потому, что он был красиво оформлен). Отчёт затем мгновенно отправился в архив.
Обратите внимание на то, какое значение придаётся оформлению отчёта.
Статус начальника определяется количеством его подчинённых и выражается в визуальной привлекательности подготовленных для него отчётов и презентаций.
Совещания, на которых демонстрируются презентации — это сакральные ритуалы корпоративного мира. Так же, как в свите феодального правителя были слуги, чьей единственной обязанностью было полировать доспехи его лошади или подкручивать его усы перед рыцарскими турнирами, так и многие современные руководители держат сотрудников, чья единственная обязанность — создавать для них аккуратные презентации в PowerPoint.
Шишки
Есть два типа шишек. К первому типу относятся те, чья работа заключается в раздаче поручений другим. Эта работа может считаться липовой, если сам шишка знает, что в его посредничестве нет необходимости и подчиненные прекрасно справились бы без него.
Если шестёрки — это бесполезные подчинённые, то шишки — это бесполезные начальники.
По очевидным причинам, истории шишек заполучить очень трудно. Если они и считают свою работу липовой, то неохотно в этом признаются. Тем не менее, мне всё же удалось найти несколько таких людей. Менеджер среднего звена по имени Бен — классический пример шишки первого типа.
Бен:
Под моим началом работает команда из десяти человек, которые могли бы справиться со всем и без моего участия. Всё, что я делаю, — это поручаю им задания, которые люди, от которых исходят эти задания, могли бы сделать сами (большинство из этих заданий выдумываются другими менеджерами на липовых должностях, что делает мою работу липовой в квадрате).
Необходимость контролировать людей, которые в этом не нуждаются — очень распространённый случай. Рассказывает Альфонсо, помощник менеджера по локализации.
Альфонсо:
Я руковожу командой из пяти переводчиков, которые вполне способны организовать свою работу без меня. Моя роль сводится к получению заданий через Jira и передаче их подходящему сотруднику. Кроме того, я периодически отправляю отчёты своему менеджеру, который включает их в собственные отчёты, которые затем отправляет исполнительному директору.
Соедините шишку с ширмой, и вы получите типичного менеджера среднего звена.
Перейдем теперь к историям шишек второго типа. Тогда как шишки первого типа просто бесполезны, шишки второго типа вредны. Они выдумывают липовые задачи для других, контролируют выполнение этих липовых задач, а иногда и создают целые липовые должности. Начнём с Хлои, занимавшей должность стратегического декана в известном британском университете и отвечавшей за «стратегическое управление».
Люди, которые работают в сфере образования и считают себя в первую очередь учителями, с опаской относятся к словам вроде «стратегический», «стандарт», «качество», «управление» и «заинтересованная сторона». Как только я услышал словосочетание «стратегическое управление», я сразу подумал, что работа Хлои не только липовая, но и заключается в навязывании липы другим. Как оказалось, я был прав.
Хлоя:
Настоящая власть в университете находится в руках тех, кто контролирует денежный поток. Вице-канцлер и декан (которые распоряжаются бюджетом) могут договариваться с факультетами, используя деньги в качестве либо кнута, либо пряника. У стратегических деканов нет ни кнутов, ни пряников — только (как кто-то однажды сказал мне) «сила убеждения». Я не состояла в руководстве университета и поэтому не участвовала в обсуждении целей, критериев, аудитов и так далее. У меня не было ни бюджета, ни реального влияния. Все, что я делала — это разрабатывала новую стратегию, которая была не более чем переписыванием ранее утверждённой стратегии.
Главной обязанностью Хлои была разработка программного заявления — одного из тех документов, которые повсеместно используются для оправдания бюрократии, давно ставшей нормой в британских университетах. Но поскольку она не обладала реальной властью, всё это было бессмысленным маскарадом. Вместо власти Хлоя, как и любой университетский руководитель высокого уровня, имела в своем распоряжении свою собственную маленькую армию админслужащих.
Хлоя:
У меня был личный помощник, сотрудник по вопросам политики и научный сотрудник, плюс двадцать тысяч фунтов на расходы. Другими словами, огромные суммы госсредств тратились на липовую должность. Сотрудник по вопросам политики помогал мне с проектами. Личный помощник был не более чем секретарём. Научный сотрудник был пустой тратой времени и денег, так как не был мне нужен.
В итоге, мне приходилось годами выдумывать работу для себя и других людей.
На первый взгляд, всё выглядит достаточно невинно. По крайней мере, эти люди не причиняли никакого вреда. Однако после двух лет на должности декана, Хлоя опрометчиво согласилась возглавить свой предыдущий факультет и увидела, как ситуация выглядит с другой стороны.
Хлоя:
То короткое время, которое я провела на должности заведующей кафедрой, напомнило мне, что по меньшей мере девяносто процентов этой работы — липа: заполнение полученных от декана факультета форм с целью составить отчёты, которые затем отправляются руководству; аудит исследовательской и преподавательской работы; разработка бесконечных планов, объясняющих, зачем кафедрам нужно столько средств и сотрудников; проведение ежегодных оценок персонала, которые никто никогда не читает. Чтобы справиться со всей этой работой, завкафедры поручает липовые задания своим подчинённым.
Хлое, по крайней мере, кадры были выделены заранее, а она должна была только придумывать, чем их занять. Таня, занимавшая должность шишки как в частном, так и в государственном секторе, рассказывает, как возникают совершенно новые липовые должности.
Таня:
Я была одним из двух заместителей директора и занималась персоналом, бюджетом, грантами, контрактами и командировками для двух контор с тысячей сотрудников каждая. Время от времени менеджеру нужно нанимать новых людей. Чаще всего, организации нужен ещё один затычка, ширма, бык или шестёрка. Затычки обычно нужны для того, чтобы компенсировать либо недостатки программного обеспечения для управления проектами, либо плохую работу ширмы или подчинённого с двадцатипятилетним стажем и отличными отзывами с предыдущих мест работы.
Этот последний момент очень важен. Не только в госструктурах, но и в крупных корпорациях сегодня очень трудно уволить некомпетентного сотрудника со стажем и хорошими рекомендациями.
Часто самый простой способ избавиться от некомпетентного сотрудника — это дать ему повышение, чтобы с ним разбирался кто-нибудь другой.
Но Таня и так была на вершине иерархии, поэтому у неё оставалось два варианта: либо назначить некомпетентного сотрудника на липовую должность без реальной ответственности, либо (если такой должности нет) оставить сотрудника на своём месте и нанять кого-нибудь другого для выполнения его работы. Но в последнем случае возникает другая проблема: нельзя нанять на место некомпетентного сотрудника кого-то другого, так как это место уже занято им. Следовательно, нужно создать новую должность и разработать для неё детальное (и липовое) описание должностных обязанностей. Затем нужно представить всё так, как будто новый сотрудник — идеальный кандидат на только что созданную должность. Всё это требует значительных усилий.
Снова представьте, что вы феодал. Вы нанимаете садовника. После двадцати лет образцовой службы садовник вдруг спивается. Вы раз за разом находите его спящим на клумбах, в то время как растения в саду гибнут. Но у садовника отличные связи. Уволить его означает обидеть людей, которых лучше не обижать. Тогда вы нанимаете нового слугу, формальная обязанность которого — полировать дверные ручки, но который на самом деле опытный садовник. Однако в крупной корпорации нельзя так просто нанять нового слугу, выдумать ему звучный титул и поручить ему выполнять работу садовника, когда тот пьян. Сначала своему новому работнику нужно выдумать липовые обязанности, научить его изображать лучшего полировщика дверных ручек во всём королевстве и время от времени проводить липовые оценки персонала. А если садовник вдруг протрезвеет и не захочет, чтобы какой-то профан совался в его работу, вы получите полировщика дверных ручек на полную ставку.
СМЕШАННЫЕ ТИПЫ ЛИПОВОЙ РАБОТЫ
Данная классификация ни в коем случае не может считаться исчерпывающей. Один из типов, которыми её можно дополнить — это «воображаемые друзья», то есть люди, нанятые с целью гуманизировать негуманную корпоративную среду, но на деле лишь играющие с людьми в бессмысленные игры. Сюда можно отнести людей, проводящих обязательные тренинги по творческому мышлению или майндфулнес, а также тех, кто наряжается в смешные костюмы или проводит глупые конкурсы, нацеленные на улучшение атмосферы в офисе, сотрудники которого просто хотят, чтобы их оставили в покое.
Иногда совершенно очевидно, что работа липовая, но трудно сказать, к какой из пяти категорий она относится. Бывает, что одна должность сочетает в себе элементы нескольких типов. Ширма может быть по совместительству шестёркой, а может и полностью превратиться в шестёрку, если внутренние правила организации изменятся; шестёрка может быть по совместительству затычкой, а может стать и затычкой на полную ставку, если возникнет проблема и начальство решит, что легче поручить кому-нибудь из подчинённых разгребать последствия, чем решить её.
Взять к примеру Хлою. В определённом смысле она тоже была шестёркой, так как её должность была создана вышестоящими чинами и была чисто символической. Но для своих подчинённых она была шишкой. Поскольку у неё и её подчинённых почти не было работы, она сама выискивала проблемы и поручала их решение другим, тем самым превращая их в затычек. В итоге она осознала, что даже если бы она имела реальную власть, то в лучшем случае выполняла бы роль ширмы.
Ещё один смешанный тип — это терпилы, которых можно описать как сочетание шестёрки и затычки. Терпилы — это подчинённые, нанятые, чтобы выслушивать жалобы, но не имеющие полномочий, чтобы чем-либо помочь.
Некоторые терпилы прекрасно понимают свою роль — например, Натаниэл, который должен был сидеть под кабинетом секретаря университета и сообщать людям, что они неправильно заполнили ту или иную форму и что нужно сделать это заново.
Натаниэл:
Тот факт, что персонал состоял преимущественно из студентов, помогал сдерживать негативные эмоции. Когда кто-то начинал нервничать, мы обычно говорили: «Мне очень жаль, чувак. Это полный бред, я знаю. Я сам студент».
Другие терпилы пребывают в блаженном неведении.
Тим:
Я уже третий год работаю в студенческом общежитии и до сих пор совершенно не понимаю, в чем состоят мои обязанности. Примерно семьдесят процентов рабочего времени я занимаюсь просто тем, что сижу за стойкой, валяю дурака и скручиваю в шарики найденные в тумбочках жвачки. В свободное от этого занятия время я проверяю почту (само собой, у меня нет никакой власти, поэтому всё, что я могу — это переслать письма своему начальнику), переношу оставленные курьером посылки в кладовую, отвечаю на звонки (опять же, я ничего не знаю, поэтому не могу дать удовлетворительный ответ), нахожу в ящиках стола датированные 2005 годом пакетики с кетчупом или звоню в техподдержку сообщить, что один из жильцов уронил три вилки в диспоузер, из-за чего из раковины полезла прогнившая еда. Люди часто кричат на меня из-за проблем, к которым я не имею никакого отношения. Например, из-за того, что они уронили три вилки в диспоузер; или что неподалеку идёт стройка; или что им негде посмотреть шоу «Холостяк»; или что им нужно срочно отдать долг за проживание, а мне запрещено брать деньги тогда как мой начальник не работает по выходным. Полагаю, они испытывают облегчение, накричав на меня, потому что мне девятнадцать и я совершенно бесполезен. За всё это я получаю четырнадцать долларов в час.
На первый взгляд может показаться, что Тим — шестёрка, по аналогии с бесполезной секретаршей в нидерландском издательстве. Однако он приносит реальную пользу своему начальству, так как выполняет роль человека, на котором недовольные студенты могут сорвать свою злость. Иначе почему после трёх лет работы его по-прежнему держат в полном неведении? Единственная причина, по которой я не включил терпил в свою классификацию — это то, что они выполняют полезную функцию. Тим нужен на своём месте, потому что если собрать вместе много подростков, рано или поздно неизбежно возникнут проблемы, а начальник Тима предпочитает, чтобы их агрессия была направлена на кого-нибудь другого. Другими словами, работа у Тима хреновая, но не такая уж липовая.
