Сотни новых убежищ построены возле Хан-Юниса, поскольку палестинцы бегут от боевых действий в Рафахе, рассказывает Guardian.
Парящее над рядами палаток глубиной в 10 метров на дюнах, простирающихся от Средиземного моря, напоминает о лучших временах в Газе : колесо обозрения.
Теперь кафе, дорожки и миниатюрный поезд парка развлечений Асдаа скрыты сотнями убежищ, построенных некоторыми из полумиллиона недавно перемещенных лиц, добравшихся до этой песчаной полосы побережья недалеко от города Хан-Юнису, чтобы избежать боевых действий на севере и юге территории.
Десятилетняя Масса аль-Арбид только что прибыла из города Газа вместе со своим братом и матерью.
«Нам пришлось многое оставить позади, потому что это, пожалуй, шестой раз, когда мы переезжаем, — рассказала аль-Арбид газете Guardian. — Я просто сижу здесь. У нас нет ни игр, ни кукол, в которые можно было бы поиграть, ни даже дома, где можно было бы укрыться, а поскольку мы много переезжаем, я потеряла связь со всеми своими друзьями и теперь ничего о них не знаю».
Всегда встревоженные, иногда раненые или больные, часто голодные и жаждущие, большинство жителей палаточного города, выросшего среди дюн и кустарниковых полей, ищут убежища от безжалостного израильского наступления, которое достигло Рафаха, самого южного города Газы.
Еще сто тысяч человек переехали из северной части сектора Газа, где на выходных началась серия израильских операций против боевиков ХАМАС, которые вернулись в районы, очищенные ранее в ходе войны. Все они выполняют инструкции, распространяемые через листовки, телефонные звонки и социальные сети, об эвакуации десятков пронумерованных кварталов.
Хотя израильские официальные лица заявляют, что «международная гуманитарная помощь будет предоставлена по мере необходимости» огромному числу перемещенных лиц, реальность совсем другая.
Многим приходится преодолевать большие расстояния, чтобы получить воду, и они не могут позволить себе достаточно еды. Один килограмм сахара стоит 12 долларов США (9,50 фунтов стерлингов), что примерно в шесть раз больше, чем до того, как Израиль начал наступление на Рафах неделю назад. Цена на соль и кофе выросла в 10 раз, а на муку цена осталась стабильной. Одна проблема – отсутствие денег. Банки закрыты, и лишь у немногих остались резервы.
Сабрин, 28-летняя мать троих детей, четыре раза подвергалась перемещению после того, как впервые покинула свой дом в северном городе Бейт-Лахия в начале конфликта, после внезапного нападения ХАМАС в Израиле, в результате которого погибло около 1200 человек, в основном мирных жителей. Она прибыла на побережье вместе с пятью другими семьями, которые объединили усилия, чтобы нанять грузовик, который стоил в 10 раз дороже обычной цены.
«Это не жизнь нормального человека. Ничего нет: ни воды, ни еды, ни здравоохранения, ни даже туалета. Мои дети спрашивают меня, можно ли им просто картошку, но у нас сейчас нет денег. Все, что у нас есть, — это консервы, распространяемые [Организацией Объединенных Наций]», — рассказала она.
«Мои дети уже переболели гриппом, температурой и гепатитом. Они сейчас слабы, антибиотиков не хватает, поэтому я очень волнуюсь».
В нескольких милях к югу от развлекательного лагеря Асдаа находится Аль-Маваси, когда-то небольшой прибрежный городок . Дорога туда теперь занимает два часа по дороге, забитой автомобилями, грузовиками, телегами и даже велосипедами, перевозящими перемещенных лиц.
Сотрудники гуманитарных организаций в аль-Маваси, который в течение нескольких месяцев был убежищем для тех, кто бежал от боевых действий, описали «ужасающие и бесчеловечные» условия: ограниченное питание, грязная и скудная вода, перегруженные медицинские учреждения и почти полное отсутствие санитарных условий.
Доктор Джеймс Смит, британский медик скорой помощи, работающий на юге Газы, рассказал: «Запах сточных вод в наиболее перенаселенных лагерях для внутренне перемещенных лиц резкий. На обочине дороги свалены твердые отходы, потому что не хватает персонала, чтобы укомплектовать несколько машин для вывоза мусора. Люди становятся всё больнее и больнее».
Другой сообщил, что побережье «полностью забито, блок за блоком палаток и лишь узкие промежутки между ними».
«Внутри лагерей нет никакой инфраструктуры, и, конечно, новые поставки поступают очень ограниченно», — отметил он.
Многие из тех, кто бежит из Рафаха, впервые покидают свои дома. Представитель ООН в городе описал организованный рейс, в котором «люди убирались за собой».
Раафат Фархат, 64-летняя учительница на пенсии, три дня назад сбежала в Аль-Маваси, где она спала под открытым небом, пока ее семье не удалось построить убежище.
«Мы никогда не предполагали, что в конечном итоге будем жить вот так. Теперь жизнь с электричеством, водой, едой и жильем кажется мечтой», — сказала она.
По данным палестинских чиновников в секторе Газа, с момента начала израильского наступления после октябрьских атак погибло более 35 000 палестинцев – многие из них женщины и дети.
Фархат потерял более 30 родственников, «большинство из которых все еще находятся под завалами».
Большинство из тех, кто искал убежища на южном побережье Газы, как молодые, так и старые, говорят, что их самым большим желанием сейчас является жизнь без страха.
«Я боюсь, что мы навсегда покинем нашу страну, а также боюсь, что на нас посыплют камни и шрапнель. Здесь мы в любой момент подвергаемся опасности и смерти, поэтому я боюсь потерять одного из своих детей и свою семью», — рассказала она.
Сабрин отметила, что теперь она «боится всего».
«Я боюсь, что мои близкие будут убиты от грохота бомбежки, и что мы никогда не вернемся в свои дома», — поделилась она своими опасениями с Guardian.
Десятилетняя Масса Аль-Арбид сказала, что она боялась, что ее семью «разбомбят или с нами что-нибудь случится», а также «боится потерять своего раненого отца или дядюшек, которые все еще находятся в городе Газа».
«Я надеюсь вернуться в город Газа, увидеть своего отца и дядей и вернуться, чтобы построить наш дом, чтобы сделать его более красивым, чем тот, который был разрушен, и что мы все будем там вместе, за исключением тех, кто умер», — сказала она. .
«Кроме того, я хочу стать врачом, чтобы лечить больных и раненых, как мой отец, и если я не стану врачом, я хочу быть учителем математики, потому что я очень люблю математику».
