Арт-мененджеры подсчитали, что примерно каждые 15 лет любой театральный коллектив зарождается, расцветает и умирает, как нормальный живой организм. Мне кажется, что люди, которые творят в Русском театре драмы сейчас, имеют дело с театральным младенцем. Во многом на это ощущение повлияла новая продюсерская политика — эдакий реверанс капитализму, который медленно вкрадывается в нашу систему.
Наш директор Борис Воробьев – бизнесмен и любитель искусства. У него своя политика, очень точная и понятная ему и его команде. Благодаря их стараниям мы ставим шесть спектаклей в год, что невозможно ни в одном другом театре страны. Государство не субсидирует постановки.
Русский театр драмы, где я имею честь работать и время от времени творить, сейчас играет свой 77-й сезон. Наша задача – совместить тот самый старый театр, о котором я говорил в первой колонке, «не выплеснув при этом ребенка». Смысл из театра не должен быть выброшен. Все-таки театр – это храм, он должен быть святым местом. Значит, и играть нужно про вечное: любовь, борьбу добра и зла. Смешав смыслы, добавив к ним музыки и эффектов, нужно увлечь зрителей новым пониманием и осмыслением. Мысль, заложенная создателями спектакля, должна наталкивать зрителей на что-то чистое, без пафоса.
В детстве мы познаем мир, прыгаем из огня да в полымя, и только к подростковому возрасту примерно осознаем, чем хотим заниматься. То же самое можно сказать и о коллективном театральном сознании. Сегодня Русский драмтеатр пытается определиться, куда и зачем мы идем, для чего мы рождены. Есть три живых театра, которые я видел: «Ильхом» в Ташкенте, театры Фоменко и Ленком в Москве. Мне хочется верить, что и у нас театр станет модным и современным, но останется при этом человечным и искренним.
Достать в каждом зрителе немного Яго
Сейчас в театре происходит интересное: видный режиссер Кыргызстана Нурлан Асанбеков ставит «Отелло» Уильяма Шекспира. Премьера намечена на 18 февраля. Роль Отелло исполняет Болот Тентимышов, главный герой фильма «Сундук предков». Я думаю, что выбран он, потому что персонаж Отелло должна исполнять не менее сильная личность. Как говорил Станиславский, невозможно быть мелкотравчатым животным в жизни, а выходя на сцену, играть льва.
Художник-постановщик – Юлдаш Нурматов, один из лучших в Центральной Азии. Балетмейстер — Сергей Стрельцов. Костюмы от Зухры Муканбетовой, моего любимого художника. Команда подобралась чудесная, и масштабная постановка объединила всю труппу. Навряд ли вы увидите воссозданную в декорациях Венецию, но точно ощутите ее, на плаву чувств и сомнений. Могу сказать, что энергия Шекспира сохранится, я сужу об этом по тем мизансценам, что мы репетируем.
В этом спектакле мне досталась роль Яго, ассоциирующегося у многих с подлостью. Мне хочется полностью отдаться этой роли, потому что такие глубокие характеры я не играл давно.
Яго очарователен в своей беспомощности, которой оправдывает свои действия. Можно сказать о нем шаблонно: «Подлец», а можно увидеть его глубокую душу. Цель — достать в каждом зрителе немного Яго. Я надеюсь, что его поступки будут хотя бы немного оправданы в сознании зрителей. Потому что он, прежде всего, человек, и у него были причины поступить именно так.
Я знаю многих, кто ради достижения своей цели готов идти на все. Это закон современной жизни: люди идут по головам ради своего блага. Человеческая жизнь, честь, достоинство стали средствами, которыми люди манипулируют ради достижения своих целей. С этой точки зрения, характер Яго будет понятен и близок многим зрителям, и не потому что они плохие, просто жизнь такая. Яго – реальный персонаж. Не зря Шекспир отдал ему львиную долю в своем произведении, и если читать его в первый раз, можно подумать, что пьеса о Яго, а не о любви и великом сомнении, разрушивших его.
Шекспир серьезен, его надо поиграть раз 20, чтобы сыграть по-настоящему. Мне нравится моя другая роль – Меркуцио в «Ромео и Джульетте» — этот тот самый дух, из которого появился Гамлет, первые узоры его неспокойной души.
Пугачев, Отелло и Шрек
По негласному договору с продюсером Борисом Воробьевым, я еще осенью должен был поставить моноспектакль «Пугачев» по одноименной поэме Сергея Есенина. Тогда не получилось, и недавно этот вопрос поднялся вновь. Я хочу предложить продюсеру вместо «Пугачева» поставить «Слепых» Мориса Метерлинка. И если мы сумеем договориться, то после «Отелло» я приступлю к этой постановке.
В феврале к нам должен приехать московский режиссер Вячеслав Витих, который ставил на большой сцене «Сон в летнюю ночь». Пока неизвестно, с каким материалом он приедет. Также режиссер Нелли Плешакова планирует к 1 июня поставить сказку «Шрек» по адаптированному сценарию. Я думаю, детям понравится.
Театральный сезон заканчивается во второй декаде июня и открывается 1 сентября. Совсем как в школе. Наверное, это не случайно. Театр должен нести образовательную миссию, но не воспитывать, а ориентировать. Решить проблемы он не может, но может задать вопросы: «А вы хотели бы так жить? Как вы поступили бы в такой ситуации? Можно ли осуждать человека, оказавшегося в таком положении?». Театр должен поднимать эти вопросы в душах зрителей, потому что хочется, чтобы в Бишкеке было много умных и интеллигентных людей, которые занимались бы своим делом с верой в правду, честь и справедливость.
