10 июня весь Кыргызстан будет отмечать 7-летие трагических июньских событий, произошедших на юге страны. За это время ситуация в стране изменилась в лучшую сторону, удалось достичь мира и единства, вернуть жизнь в мирное русло. О том, кто стоял за организацией тех кровавых событий, рассказал общественный деятель Жыпар Жекшеев, входивший в состав Комиссии по расследованию трагических событий 2010 года.
— Нашей комиссией было выявлено, что это была запланированная, заранее подготовленная на профессиональном уровне сепаратистская акция. Я абсолютно убежден в том, что вины узбекской диаспоры в конфликте нет. Узбеки, компактно проживающие в махаллях, живут по своим особым традициям. Именно этими привычками и хотела воспользоваться кучка сепаратистов, которая постоянно поднимает межнациональный вопрос.
Есть ли основания для таких утверждений?
— Во-первых, абсолютно не случайно, что именно накануне этого конфликта был проведен форум для журналистов, в том числе иностранных, работающих в Оше. Там чуть ли не открытым текстом был апробирован сценарий возможных ситуаций на юге Кыргызстана. Даже были такие разговоры, что заранее, по согласованному сценарию, журналистам будут давать информацию. Меня поразило и то, что до начала этих трагических событий некоторые западные журналисты успели опубликовать то, что потом произошло на самом деле на местах. Они заранее знали о подготовке к событиям, их проинформировали, и это говорит о том, что конфликт был тщательно спланирован.
Как вы знаете, Ферганская долина всегда привлекала внимание внешних игроков, прежде всего западных. В частности это наблюдалось со стороны Великобритании, которая когда-то хотела иметь свое влияние в этом регионе.
Почему именно Ферганская долина?
— Потому что в этом регионе проживает большое число представителей разных этносов, религиозных течений, и разжечь пожар межнациональной, межэтнической и другой розни очень легко. Хватит небольшого повода, чтобы все началось, и никто не смог остановить. Ферганская долина также является социально обнищавшей территорией, когда живущие там люди недовольны всем, а негативная протестная энергия у них накапливается годами. Это в какой-то степени было выгодно и при Советах, чтобы укрепить местную власть. Например, если происходила стычка межу проживавшими этническим группами, то это всегда преподносилось в русле того, что благодаря руководству той или иной страны удается сохранить мир на этой земле.
Возвращаясь к теме подготовки людей к трагическим событиям, что еще было выявлено комиссией?
— Мы сталкивались с тем, что определенные группы людей раньше других узнавали о том, что в тот или иной район едут члены комиссии, чтобы беседовать с жителями. Зачастую именно по этой причине не удавалось выстроить объективную картину происходящего, поскольку среди собравшихся мы не замечали ни одного представителя другой национальности. Это повторялось много раз. Настораживало, что кто-то информировал эти группы о происходящем.
Многие вещи заставили всерьез задуматься о том, что действительно произошло на юге Кыргызстана в июне 2010 года. Также вызвали вопросы те самые мобильные группы в количестве 500 человек, состоящие из молодых ребят до 20 лет. Эти группы появились буквально через 5 или 7 минут после произошедшего инцидента у центральной гостиницы в Оше между узбекским таксистом и кыргызом, который был в подвыпившем состоянии. Сложилось такое впечатление, что одна из сторон заранее ждала сигнала.
Может быть, есть какие-то догадки, почему все произошло 10 июня, хотя ходили слухи, что беспорядки планировались на 22 июня?
— Во-первых, 22 июня — это знаковая дата, когда фашистская Германия напала на Советский Союз. Почему произошло 10 июня, а не 22 июня, как планировалось ранее? 10 июня в Ташкенте собрались президенты СНГ, которые прибыли туда на саммит. И вот тут надо было начать такие события, которые застигли бы врасплох всех глав государств СНГ. Организаторы трагических событий рассчитывали на то, что реакция президента Узбекистана Ислама Каримова будет мгновенной, и он попытается встать на защиту узбекской диаспоры в Оше. И сепаратисты заранее просчитали такой сценарий, заранее подготовив оружие, в том числе длинные палки с острыми металлическими наконечниками. Позже было установлено, что оружие не было сделано кустарным методом, а изготавливалось специально на станках и в массовом порядке. Против молодых ребят, нападавших на людей с таким оружием, никто не мог противостоять. Все это говорит о том, что конфликт был тщательно спланирован и подготовлен. И мы должны об этом говорить открыто, чтобы подобных событий больше не повторялось.
Подтвердилось ли то, что представителей узбекской диаспоры выгоняли из страны?
— Когда начались трагические события на юге, никто не гнал живущих в Оше и в расположенных рядом городах представителей узбекской диаспоры. При этом наблюдалось массовое бегство в сторону узбекской границы. В основном это были женщины, дети и старики. По пути их сопровождали работники ГАИ и милиции, чтобы никто не напал на людей, идущих в сторону границы соседнего Узбекистана.
Кыргызские пограничники выпускали всех людей без проверки. Узбекские пограничники также не проверяли прибывающих на территорию своей страны людей.
Узбекские власти заранее были информированы о том, что большое число людей направляется в сторону их границы, поэтому была отведена специальная буферная зона, огражденная бетонными плитами, внутри которой были поставлены палатки для беженцев.
Число людей, которые направились в сторону Узбекистана, никто не считал. Некоторые говорят о 700 тысячах, другие приводят иные данные.
Спустя 3 дня бежавшие на территорию Узбекистана люди потребовали президента Узбекистана Ислама Каримова, и к ним прибыл молодой чиновник из Аппарата президента РУз. Он попросил озвучить то, что они хотят сказать Каримову. Бежавшие из Кыргызстана люди попросили узбекские власти о помощи, рассказав чиновнику о том, что творится в Кыргызстане. После того, как встречные условия представителя власти Узбекистана не устроили бежавших в РУз людей, они поспешили вернуться в Кыргызстан. Здесь этим людям помогли восстановить утраченное в ходе конфликта имущество, оказали помощь в строительстве жилья, решали другие бытовые вопросы.
Еще раз повторю: произошедшее говорит о том, что мы все стали жертвой большой политической игры. Это самый главный вывод, который был сделан нами. Расценить произошедшее по-другому не возможно. Конфликт был только в интересах сепаратистов. И простые жители-узбеки тут не при чем.
Было ли установлено в ходе расследования Комиссии, что спецслужбы не знали о готовящемся?
— Спецслужбы регулярно докладывали Розе Отунбаевой, которая была на тот момент главой Временного правительства, о ситуации в регионе. Очень много тревожной информации поступало к ней, но практических мер не было предпринято. Наверное, на тот момент у Временного правительства голова болела совершенно о другом, что и стало причиной того, что вопросу разгорающегося конфликта на юге не было уделено особого внимания. Видимо, думали, что все само собой рассосется. История никого не научила. Повторилось то, что уже происходило дважды: в первый раз — в конце 60-х годов, но тогда не было таких кровопролитных событий, и в 1990 году, когда произошли достаточно страшные события.
Почему именно такой отрезок в 20 лет?
— Это не случайно, что выбран промежуток именно в 20 лет. За это время можно воспитать целое поколение, которое не знает истории. Это абсолютно ничем не ведающие молодые агрессивные люди, у которых головы настолько запичканы различными небылицами, что они готовы выйти по любому сигналу. В нашем случае самыми активными выступающими были люди в возрасте до 20 лет. Редко принимали участие в конфликте люди пожилого возраста. В основном это была молодежь.
Какие предписания были даны комиссией, и были ли они исполнены?
— Наши предписания и предложения были направлены в адрес тогдашнего президента Отунбаевой и парламента республики. Также были даны наши заключения. Но, как обычно, выводы комиссии были поставлены под сомнение. Начались политические игры и интриги, была создана депутатская комиссия. Потом акцент в большей степени был уделен итогам своих комиссий и заключений. И в результате вопрос эффективного контроля за выполнением наших предписаний уже не стоял.
Наша работа, бесспорно, была проведена на совесть. В составе комиссии работали представители различных национальностей, и мы вместе расследовали те трагические события 2010 года. Когда прозвучали предложения разделиться, я был против, поскольку это был особый межнациональный вопрос. Поэтому мы работали вместе и сообща.
